***

Словно из пепла расту наподобие стебля
из умерщвлённой – безумнее великолепья –
мною любви. И да здравствует взмах!
К верху тянусь: к необузданному красноречью,
вдруг замерев от ожога одышкой, как свечью,
речи твои осыпая безмолвной картечью.
Ты – мысль. Я – прах.

Словно от страха зрачки мои вздрогнули в беге
по молчаливому телу, застывшему в неге,
по говорливым губам. И да здравствует крах!
Ломится стебель; какая тут скорая помощь,
если свечная одышка моя – или щёлочь –
выседеет или выбелеет будто полночь.
Ты – слово. Я – страх.

Словно забвенья завесой мой стебель-фиеста
мыслью окутан твоею: ты весь из протеста;
словом пробит… И да здравствую звенья
мёртвой любви, над которой свечнеют безумья,
полные сладости, словно съедаю изюм я
или съедает меня сверхбеспамятства мумия.
Ты – память. Я – забвенье.