На твоем лице застыл отпечаток юга,
На плечах - загар, в уголках твоих глаз - усталость.
Детка, я бы с удовольствием тебя обнял,
Да вот только боюсь - во мне пороху не осталось.
Не суди меня строго - я трижды себя терял,
Поднимал до небес, но потом вдруг шли мизера.
И другие, не ты, но похожие на тебя,
Оставляли внутри пустоту, унося запал.
Мусор с грохотом выбросив на обочину - то есть меня,
Они шагали по жизни весело, бодро, шутя.
Ну а я, зарастив кое-как прорехи в душе и делах,
Поднимался и шел, - по дороге из желтого кирпича.
Но во взрослой, жизненной версии этих грез
Мне не встретился на этом пути никто,
Кроме чучел, у которых совсем нет мозгов
И потерявших храбрость старых, уставших львов.
Детка, я не смотрел в зеркала уже очень давно
И не знаю во что превратился, что потерял,
Но судя по скрипу коленей, локтей, башмаков,
По ржавым следам на постели - износилась моя броня.
Я не помню когда я острил свой старый топор,
Не помню ни имени, ни жизни конкретной цели.
Слушай, детка, подумай - разве тебе не будет слабо
Оказаться той самой, моей личной маленькой Элли?