* * *
И канут годы, словно камни в воду,
И все былое прорастет быльем,
И что такое «сын врага народа».
Мы в словарях толковых не найдем.
В ученых, мудрых, беспристрастных книжках,
Где все проблемы вскрыты до конца,
Мы потеряем этого мальчишку,
Как он когда-то потерял отца.
А мальчик был. С руками и ногами,
И как ни странно, даже с головой,
И пусть в меня сейчас же бросит камень
Кто не встречал на улицах его.
Его встречали и не замечали,
Он окружен был некою стеной,
Большие дяди с сильными плечами
Мальчишку обходили стороной.
К нему детей играть не подпускали,
Когда на елках становились в круг,
Детишкам что-то взрослые шептали,
И те мальчишки не давали рук.
А этих взрослых тоже брали ночью,
Перевернув вверх дном квартирный хлам,
И оставались дочки и сыночки
На страх соседям и учителям.
А, впрочем, нет. Я, кажется, ошибся -
Мальчишка принят был в игру одну:
Ему всегда давали роль фашиста,
Когда играли где-нибудь в войну.
Его всегда геройски побеждали –
Иначе быть, конечно, не могло б,
Его гоняли с криком: «В бой за Сталина!»,
Ему камнями разбивали лоб.
Так было долго, долго. Но однажды
Пришел его мучениям конец:
В его родном подъезде был посажен
Последний непосаженый отец.
Тогда игра переменилась быстро.
Набрав в карманы битых кирпичей,
С традиционным криком: «Бей фашистов!»
Они погнали деток стукачей…
… Уходят годы, словно камни в воду
И зарастают тиной берега.
Была такая должность: «враг народа»,
Существовало званье: «сын врага».