Люди в греческих туниках или римских тогах
щедро улыбаясь, сеют вечное, умное, доброе.
Над их головой ванильное солнце и фисташковый ветер,
все окна фаланстера распахнуты в воздух широкий.
Над дворцами из алюминия облака пролетают,
люди смотрят из окон архитектурных шедевров;
спрятавшись в траве, кузнечики открывают консервы,
ветер крутит страницы кем-то забытой книги.
Фурье и Сен-Симон беседуют под сенью каштанов
в их руках пергаменты с эскизами будущих обществ.
Простые, сухощавые плотники с закатанными рукавами -
они обсуждают пропорции идеального человека.
С солнца облетает позолота фальшивого Птолемея;
Спиноза стоя на подмостях, конструирует геометрию Бога;
Платон и Аристотель проплывают лазурью на облаке белом;
забравшись на дерево, дети читают неудобные книги.
Время построено по художественным чертежам Галилея;
люди бережно эксплуатируют законы всемирного счатья,
за столом травы они кушают всем трудовым коллективом -
зубатые, загорелые лица с морщинками вокруг смеха.
История остановилась. Люди живут после её окончанья,
они научились использовать время не только для смерти;
Гегель ходит по полю, собирая глупенькие ромашки.
Вопрошая завтрашний день, люди привычно смеются.
Не плачь Герберт Уэллс, и ты Олдос Хаксли - не плачьте.
Слышите: на грядках поёт народов счастливая масса.
История остановилась, но время движется дальше,
всё главное - впереди. Даже если это не так, даже если это неправда.
Работает ветер классическим механизмом Ньютона;
сферы небес вращаются с помощью человеческих мускул;
конструкция аэроплана зависла над полем тюльпанов,
Мир замечателен - особенно если смотреть с высоты дирижабля.
Ты можешь убить всех людей, но времени не остановишь,
история повторится, и солнце Ван Гога опять расплетёт свои косы,
появятся новые люди, всё также упорно смотрящие в небо
и сон Чернышевского новой Вере Павловне снова приснится.