***
Ни пламенных взоров, ни вздохов,
Ни тёмных ночей напролёт,
Ни тихих унылых намёков
Она никогда не поймёт.
Что ей очарованный путник
И прошлого века жилец?
Ей видится – клятвопреступник,
Развратник и мот, наконец.
А если и видится плохо, –
То мнится ужасное вновь.
Её лихорадит эпоха,
Как влёт убивает любовь.
Так пусть – за широкие крылья
И мой старомодный полёт
Невидимой тенью насилья
Настигнет, прижмёт и добьёт.
Мне каяться не в чем пред нею.
Быть может, с рожденья в долгу
За то, что я льстить не умею,
И стал я подобен врагу.
Какие прекрасные миги,
Минуя вражду и борьбу,
Войдут содержанием книги,
Отрадой и мукой в судьбу?
Пока я страницы листаю,
Как в сказке вскрываю ларцы,
Давно собираются в стаи
Куда современней творцы.
Ей ближе – напор грубой силы.
Приятней – коварство интриг.
Неистовый сумрак Бастилий
Из милых идиллий возник.
Юродивым в этой юдоли
Пусть падает тень от дворца…
Хоть каплю испей моей боли,
А после добей до конца.
1991