Он нелепо повис на предательской верхушке вниз головенкой, судорожно дрыгая свободной ногой, чтобы как-то плотнее обхватить прутья забора и не разбиться о кирпичи на клумбе под ним. В его глазах поплыли уже круги красного тумана, затошнило.
По счастью, невдалеке перекуривала группа бойцов, которые участвовали в военном спектакле. Они вовремя заметили висящего в бедственном положении мальчишку, и – быстренько, по солдатски, пришли на помощь – мигом вернули на сильных руках на родную землю! И даже отмазали от набежавшего мужика-дружинника – отцепись, мужик, чтоб тебя здесь больше не видели! И подвели к трибуне:
- Очухался? Тогда иди – смотри и учись, будущий воин!.. А хочешь, пацан, угощайся горячей солдатской кашей! Наш повар что надо – три порции тебе положит, а то ты тощий дюже больно!..
- Спасибо, дяденьки солдаты. Я эту кашу с детства ненавижу! – бойцы дружно захохотали, – Лучше на войну посмотрю, если не прогонят.
А смотреть было на что! Стадион – во всей красе, не то что краешек через дырку в заборе! В центре зеленого поля загорался фашистский рейхстаг – немцы отстреливались из шмайсеров и повально сдавались в плен, а наши, щедро паля холостыми из ППШ и размахивая винтовками со штыками, смело шли в атаку.
Мальчик сидел посередине центральной трибуны, как завороженный, в восхищении от удивительного зрелища победы над врагом. Вначале не замечал, что чьи-то ботинки сзади – то и дело задевают его то по спине, то по бокам. Он, машинально – на метр, передвинулся по длинной скамейке в сторону, так как свободных мест было достаточно.
Но ботинки не отставали! Он обернулся и посмотрел вверх. Рядом выше сидели двое молодых парней в белых рубашках с галстучками, между ними девушка с высокой модной прической, в красивой розовой блузке. Но лица у всех троих не понравились мальчику, как-то не соответствовали праздничным нарядам, как-то фальшиво смотрели подчеркнуто мимо него.
Поэтому мальчик встал и пересел совсем далеко от нехорошей троицы. Однако через минуту все повторилось! Теперь эти гады стали еще и плеваться семечками прямо в затылок. Вскочив со слезами на глазах, он крикнул:
- Отцепитесь от меня, сволочи! Всю одежду ведь запачкали!..
Другие зрители, не понимая сути происходящего, зашикали на мальца:
- Шел бы в детский сад лучше! Чего тут орешь – отдыхать мешаешь! Вывести его, и точка!..
Вконец расстроенный мальчишка забрался уж в самый угол трибуны, на крайнее верхнее место. Пусть неудобно наблюдать за сражением, зато никто не мешает – и, самое главное, выше нет никакого ряда. Безопасно!
Но он не предполагал своим крохотным жизненным опытом, что есть, к сожалению, такие злые двуногие твари, которые просто так не успокоятся и будут с изуверским наслаждением глумится над беззащитной жертвой до конца.
Какая там победа над врагом? Вот они, враги! Нагло смеясь уже в открытую, пришли и сюда.
- Щенок! Жаловаться вздумал? – окружили они ребенка, плюясь в лицо семечками, – Щас ты ноги нам облизывать будешь!..
Мальчик, как мог, ожесточенно кусался, брыкался – даже чуть не оторвал розовый рукав блузки у проклятой девки. А те подло пинали его носками ботинок и нестерпимо больно выкручивали уши.
Хорошо, слава богу, прибежала какая-то бабка и запричитала, запричитала, вздымая к небу дряблые руки!
- Да что ж это делается, люди добрые! Да что ж мальчонку всего истрепали! Да что ж это, изверги, вытворяете средь бела дня-деньского!..
Мальчик вырвался от истязателей и понесся вниз по ступенькам, подскочил к краю поля, где, как показалось ему, присели в укрытии знакомые добрые бойцы.
- Дяденьки солдаты! Дяденьки солдаты!.. Там. Там наверху фашисты прячутся! – По грязным щекам катились слезы невыносимой обиды. Одежонка была испачкана и изодрана, как у беспризорника. – Ловите скорей гадов, а то уйдут!..
- Чего орешь, заморыш? Какие- такие еще у нас фашисты!.. – Строго одернул побитого мальчика подошедший офицер, – Ну-ка, чеши отсюда в свою подворотню!..
И он, враз успокоившись, уныло побрел, глотая остатки соленых слезинок. сам не зная куда. И уткнулся прямиком в дымящуюся полевую кухню с веселым поваром-солдатом, играющим, как циркач, блестящим внушительным черпаком.
Решение созрело моментально. Только бы каша долго не остывала! Оживший мальчик радостно добавил в котелок кружку горяченного чая. Спасибо веселому повару!..
Тем временем представление подходило к финалу. Над сгоревшим рейхстагом гордо развивался красный победный стяг. Зрители подтягивались к выходу.
Пацанчик зорко, словно разведчик на фронте, наблюдал, укрываясь, за ненавистной вражеской троицей. Те, ничего не подозревая, неспешно шли к выходу. Стадион пустел.
Ага, сволочи, как раз стали на минутку внизу в нужном месте! Радостно-возбужденный мальчик недрогнувшей рукой, стоя у края нависающего над центральным выходом козырька, вылил прямо на головы русско-нацистского противника полкотелка самодельного горячего коктейля.
Эти подонки и не сообразили отбежать в сторону. Каша растекалась по растерянным рожам парней, струйками стекала по белым рубахам, нарядные галстуки обвисли вялыми мокрыми сосульками. Их вмиг потерянные лица скорчились гримасами боли от обжигающей солдатской пищи.
Девчонка, которой досталось меньше всего, выпучилась на своих дружков, тыкала пальцами, и просто ржала каким-то неестественным смехом.
Мальчик быстро успокоил ее новой порцией каши с чаем. Эта смесь подошла исключительно кстати к розовой блузочке и, особенно, к модной шикарной прическе. Девка застыла, как оплеванная, неловко сгребая горячую кашицу с жалких волосенок.
Немногочисленные окружающие, брезгливо посмеиваясь, обходили обгаженную троицу стороной, стараясь не выпачкаться.
Малолетний мститель подумал немного и, швырнув напоследок в деморализованного врага почти пустой солдатский котелок, не стал больше наслаждаться незабываемым победным зрелищем, и вприпрыжку, весело насвистывая себе под нос, отправился к родному дому, где его гостеприимно дожидалась открытая форточка в тесную, но уютную коммуналку.