Не похож я на титана, у меня кругом изъяны:
мышцы - студень, грудь - провал, и морковкой голова.
А ещё кривые ноги мне воткнули в ... тело боги,
и огромный, словно кит, впереди живот висит.
Но, могу похвастать, всё же, я волосьями на коже –
на спине и на ногах... сверху - нету ни фига.
Несмотря на недостатки, я у жизни не в осадке,
чёрной желчи злая грязь по душе не разлилась.
Вот таким иду по свету, меж вопросов и ответов,
а они мне кажут шиш - хрен, мол, нас ты разрешишь!
Наплевать!
Рвану тельняшку, и, с душою нараспашку
разным чувствам дам приют - пусть они во мне живут.
Не мешало бы, канешно, быть чуть-чуть красивше внешне…
но фигня! В конце концов - у меня своё лицо.
* * *
Под подолы я не лезу - я люблю свою поэзу,
потому со мной живёт только старый толстый кот.
Кошек он не жаждет тоже, так как в юности подложен,
хоть внушительный на вид, но по сексу - инвалид.
Нам живётся с ним неплохо, молью битым кабысдохам –
он спит, прикрывшись лапою, а я стишки царапаю
о придуманной девице... а котяре Мурка снится...
ну, инстинкт, едрёна вошь, а его не отстрижёшь...
* * *
Надоело всё земное, тяжкий труд и мерзкий быт...
не пора ли нам с тобою о другом поговорить?
Где-то там, за Стиксом-речкой, что туманами парит,
есть нехилое местечко под названием Аид.
Там повсюду хладный камень, там повсюду вечный мрак,
грешных душ там - косяками, как нерезаных собак.
Обречён на муки эти, ввергнут в вечную печаль,
кто поэткам и поэтам на любовь не отвечал.
Кто ответил - в кущах рая неземные ест плоды...
ты подумай, дорогая... далеко ли до беды?
* * *
Ничего в мире нового нет...
Вот и песню о чёрных бушлатах
Сочинил наш "народный поэт"
На мотив "серой юбки" измятой.
Безбоязнено в кучу собрав
Весь набор поэтических штампов,
Не ошибся... идёт на "ура"
Новый выплеск "большого таланта".
Эти песенки ныне в ходу -
Получив вожделенную бирку,
Встанет автор в едином ряду
С офигенно народной "Бутыркой"
* * *
Я не очень-то учёный, но, однако, не простак,
и хочу любить девчонок наяву, а не в мечтах.
Чтоб не просто трали-вали, не витая в облаках,
а живьём, на сеновале, крайний случай - в лопухах.
Только, что-то не похоже, что взойдёт моя заря...
как мою увидят рожу - только пятки говорят!
Так и шастаю по свету, весь в лохмотьях, без носок...
Маши, Даши, Оли, Светы утекают, как песок.
* * *
Когда мы в мир приходим, нам кажется - он наш!
И добр, и благороден, и красок - ералаш...
Когда ж набьём мозоли по жёсткому пути,
они... тускнеют, что ли, мать ихую ити!
На потускневшем фоне счастливых наших дней
вся грязь - как на ладони - и резче, и видней.
И, хоть реви оленем, хоть бей об стенку лоб...
не вечен, к сожаленью, у жизни кинескоп.
Да, старость не награда... но нечего грустить...
чуток подстроить надо, постукать, подкрутить.
Когда кому-то нужен, то будь и этим рад...
Тогда ещё послужит уставший аппарат.
* * *
И пиндосы, и китайцы ростом нашему - по яйца.
Наш гарант - крутой мужик, Жил он, жив - и будет жить!
Есть в истории примеры... не тонула бы галера,
был бы жив-здоров медведь, не кончались б газ и нефть...
и тогда он, очень просто, доживёт до девяноста,
не хворая ни хрена...
правда, вымрет вся страна...
* * *
Рецепт для продления жизни поэта:
Вам двигаться надо со скоростью света,
в глухом январе, и в бушующем мае,
и даже, его иногда обгоняя,
другим возвещая о близости Света...
и кто такой Чацкий?...и где та карета?
Но при возвращеньи - всё та же лежанка...
потери - нетленны,
минувшего - жалко.
* * *
Идёт уж двадцать первый век
от той поры, как где-то.. как-то...
А новый богочеловек
не Явлен обществу по факту!
Я, безусловно, возмущён...
да что там... я почти зверею -
Я знать хочу, кем будет он -
зулусом, русским иль евреем?
Мы многое в душе таим,
антисемизм, как мышь, скребётся,
И заглянуть в михносаим,
наверно,всё-таки придётся...
Омега. Кода. Но в конце
я не могу сдержать морали -
Вот слёзы на моём лице...
и нимб над плешью...
Уж не я ли?
* * *
О, вы, надменные поэты,
Чудесных образов враги,
Всю жизнь носившие штиблеты,
А не из хрома сапоги,
Вам не понять, в каком экстазе
Плывёт ракетчика душа...
Вам безобразья безобразить,
А он, душой стихи пиша,
Бредёт от титла и до точки,
Как по некошеной траве,
Устава строевого строчки
Лелея в гулкой голове.