Я искала отца за колючей оградой.
Я по-детски взирала на пришлый тот мир:
Возле старого рынка зловещей преградой
Для советских солдат был чужой конвоир.
Изможденные лица, чужая одежда,
Отражение мук, что пришлось им пройти,
Боль в глазах и искринка надежды,
И еще мимолетное, робкое-робкое
Было во взгляде «прости».
И спешили сюда мать, жена и подруга,
Шли натруженным шагом за тысячи верст:
Слух прошел в городке и по дальней округе:
«Немец новую партию пленных привез».
И, сжимая мне кисть огрубевшей рукою,
Нас с сестрой вела мама на встречу с отцом.
А позднее в дому под скатеркой льняною
Появился конверт с напечатным листом.
Вечерами не раз его мама читала,
И глаза прикрывались под тяжестью век.
Я обрывки ее размышлений слыхала:
«Нет, не может без вести пропасть человек».
Так, вселив на всю жизнь в своем сердце надежду,
Мать собой лицезрела всех женщин Руси,
Тех, что в вере своей находили поддержку
На своем беспредельно тяжелом пути.
Эта вера крепила в них мышцы и нервы
И давала им силы мужского плеча,
На далеких тылах укрепляла резервы,
На передних фронтах сокрушала врага.
(К 1942-43 годам).