Малыш капризничал.
Он плакал.
И набок стул,
И «Нет, и все!».
он был какой-то забияка.
Одно название – дитё.
От дел благих он отнял взрослых.
Как ели мудрые над ним
Они шептали суть вопроса,
Что был, не сложно разрешим.
Малыш наказан.
Встали ели
У плотно затворенной двери,
И там, в молчании речей
Они вздымали ширь плечей.
Прошли минуты роковые,
Ушла гроза, настала тишь,
И вновь тревогою живые
Они шепнули: «Спит малыш».
Открыта дверь преосторожно.
Постель не тронута, окно,
Под ним «Неужто? Невозможно!»
Сидит смиренное оно.
И вновь бессильны стали речи.
Блестит головка с кулачок,
И держат слабенькие плечи
Такой большой воротничок.
Под батареей на полу
Лежит покорная ему
Альбома чистая бумага.
Нашел-таки,
Где взял, бродяга!?
Патронами карандаши
Рассыпаны как после боя.
Малыш, дитя!
Да что с тобою?
Ни зла, ни страсти, ни обид.
Он беззащитен и открыт.
Вздохнул, и начал, наконец,
Ни мальчик, ни дитя, - творец.