Конечно, запустенье и печаль,
И грязь в садах, и струпья на колоннах,
И все-таки в проспектах просветленных
Синеет воздух, и судьбы не жаль.
И все-таки еще скользит Нева,
Искрясь на солнце и сверкая льдами,
И так же под балтийскими ветрами
Прозрачны краски и свежи слова.
Наверно город все переживет:
И наши дни, и наши перемены,
И новый девяносто третий год,
Из мрака выступающий на сцену.
Ведь города, они прочней эпох,
Они способны жить тысячелетья.
Себе на память оставляет Бог
Громады камня, как игрушки дети.
Жизнь, завершившись в нас, начнет в других,
А камень, напоенный старой славой,
На влажном солнце вспыхнет и для них
Величием классической оправы.
1993