Друзья, в одном из материалов на сайте я пообещала, что в поставлю материал писателя Елены Стефанович, чтобы показать, к чему приводит плагиат в реальной жизни.
РАЗРЕШЕНИЕ НА ПУБЛИКАЦИЮ МАТЕРИАЛА В СЕТИ ИНТЕРНЕТ НА ДРУГИХ РЕСУРСАХ, ПОМИМО САЙТА ЕЛЕНЫ СТЕФАНОВИЧ, ПОЛУЧЕНО ОТ АВТОРА ЕЛЕНЫ ВИКТОРОВНЫ СТЕФАНОВИЧ. КОНТАКТНЫЕ ТЕЛЕФОНЫ ДЛЯ СВЯЗИ С НЕЙ ИМЕЮТСЯ. КТО ЗАХОЧЕТ СОЗВОНИТЬСЯ, ПИШИТЕ В ЛИЧКУ. РАЗРЕШЕНИЕ ДАВАТЬ НОМЕР ТЕЛЕФОНА ТАК ЖЕ ПОЛУЧЕНО.
ЕЛЕНА СТЕФАНОВИЧ
ИСТОРИЯ О ПЛАГИАТЕ
ОЛЬГА ШИБЕР
В то время я работала в газете «Забайкальские областные ведомости». Очень много печаталась, очень много времени уделяла молодым. Но была среди всех моих подопечных самая юная поэтесса, четырнадцатилетняя Ольга Шибер, на которую я возлагала особые надежды - Ольга была действительно талантливым человеком, уже в четырнадцать лет - настоящий литератор. Работать с ней было неимоверно интересно, она все схватывала на бегу, на лету, каждый день являясь с несколькими новыми стихотворениями. Казалось, не было темы, которая могла бы смутить ее, вызвать какие-то затруднения...
Она приходила ко мне домой каждый день, как на работу... И каждый день я занималась с ней по 2-3-4 часа. Мы вместе обедали, ужинали, моя мама обязательно заворачивала Оле на вечер какие-нибудь гостинцы потому, что сама Ольга рассказывала, что живет с матерью - пенсионеркой, а больше у них никого нет, и дома часто нет даже хлеба...
Она называла меня «мамой Леной», и часто, взяв меня за руку, она говорила: «Мама Лена, я вас никогда не брошу, я всегда буду с вами, я никогда вас не предам»...
Сердце мое таяло. Она стала моей крестной дочерью. Под моей редакцией вышли в свет три сборника её стихов - эти сборники, повторяю, могли бы стать гордостью для любого профессионального литератора... А потом наступил момент, когда я вдруг поняла, что Оля Шибер использует меня, как удобное вьючное животное: сидя на моей шее, она поступила в техникум на платное отделение бесплатно, потому что мне удалось убедить преподавателей, что речь идет о необыкновенном даровании. Я нашла людей, которые помогали Ольге деньгами, вещами, продуктами, и она воспринимала, как должное, любые проявления человеческой доброты.
Она прогуливала в техникуме занятия, перессорилась с большинством преподавателей и одногруппников, а мне потом приходилось бегать зa людьми и извиняться за нее...
Много чего подспудно вылезло. И наступил день, когда у нас с Ольгой состоялся очень серьезный разговор, я сказала ей: «Ты выросла, и дальше, пожалуйста, иди одна. Ты не пропадешь, найдешь еще одну дуру с такой же толстой шеей, как у меня, и спокойно поедешь дальше».
Она долго не хотела уходить от меня. Когда же поняла, что я говорю с ней серьезно, ушла. Это было в самом начале 2001-го года.
Следующая часть -->>
ВЫБОРЫ
В феврале того же года читинцы выдвинули меня кандидатом в городскую думу. Я согласилась. Избирательная комиссия несколько раз сообщала мне, что я «должна открыть избирательный счет, на который государство выделяет 400 рублей (повторяю прописью: четыреста рублей. Потеха!). Что можно в предвыборной суматохе сделать на 400 рублей? Да ничего! Даже паршивую листовку не выпустишь. Это я и пыталась объяснить избирательной комиссии: «У меня нет денег для избирательного фонда. Одалживаться у каких-нибудь бандитов и торгашей не хочу, за это нужно будет отрабатывать. Поэтому никаких платных мероприятий не намечаю. Знают меня читинцы - и так выберут, не захотят выбрать - так тому и быть. Но открывать счет мне совершенно ни к чему».
И вот однажды по радио прозвучало сообщение избиркома: «ЗА НЕОТКРЫТИЕ ИЗБИРАТЕЛЬНОГО СЧЕТА кандидат в депутаты Елена Викторовна Стефанович своих кандидатских полномочий лишается». В это же самое время выходит газета «ЭКСТРА» с похабной статьей «Больные люди идут во власть». Писалась эта статья ради меня, грешной, хотя и упоминались там еще двое кандидатов... Я было решила плюнуть на все эти игрища, но после выхода в свет статьи подумала: «Ну, уж нет, господа, посмотрим, кто кого!»
До выборов оставалось несколько дней. Плакаты для избирательных участков с портретами кандидатов вышли уже 6ез моей фотографии. Но я подала в суд, и, как ни странно, выиграла его играючи, юрист избиркома растерянно твердил: «Но она же не открыла избирательного счета!», а судья иронично переспрашивала: «Так зачем Стефанович счет, если никаких денег она тратить не собиралась?». Меня восстановили кандидатом в депутаты. Мою фотографию приклеивали к плакатам в спешном порядке, не знаю, как вносили в избирательный бюллетень мою фамилию - я на выборы не ходила. Потому что в почтовых ящиках моих потенциальных избирателей перед выборами оказалась «Экстра» со статьей «Больные люди идут во власть». И люди слышали растиражированное радио и телевидением сообщение о моем снятии с выборов «за неоткрытие избирательного счета».
Совсем немного, с небольшим разрывом, я проиграла ближайшему конкуренту на выборах. Меня это нисколько не зацепило, не затронуло, я и до выборов отлично поняла кухню этого политического действа.
Мне уже вообще было ни до чего: боли в животе, начавшиеся в разгаре избирательных страстей, становились все нестерпимей. Через несколько дней после выборов я проснулась от жуткого кровотечения. «Скорая» увезла меня в больницу, сразу - на операционный стол: прободная язва желудка.
Это была одна из самых тяжелых операций - 2/3 желудка удалили, и несколько месяцев я приходила в себя, тем более, что после операции появились неожиданные и тяжелые проблемы с кишечником. Я вышла из больницы в конце июля. И единственная мысль у меня была: просто отлежаться дома, просто придти в себя.
Следующая часть -->>
СТАТЬЯ В "ЭКСТРЕ"
В это время сын сообщил мне о предстоящей своей женитьбе. 3 августа 2001 года состоялась свадьба. Ольга в то время была еще студенткой факультета журналистики. Максим работал корреспондентом одной из читинских газет.
А вечером 28 августа мне позвонила молодая журналистка из «Экстры» и сказала «Елена Викторовна, наберитесь сил и мужества, завтра в нашей газете на вас выходит такая похабень!»
- Господи, - изумилась я, - какая опять «похабень», кому я что сделала?
- Да вот, пришла какая-то девочка, принесла статью, что вы все ваши стихи воруете у каких-то инвалидов, вводите людей в заблуждение...
- Какая девочка?! Какие стихи, у каких инвалидов?!
- Да забыла я фамилию этой девчонки, завтра увидите... Ну, пожалуйста, вы только держите себя в руках...
В телефонной трубке раздался сигнал отбоя. Я села на диван, рядом примостились Максим и Ольга:
- Ма , что случилось ?!
Я рассказала им. Оба застыли в изумлении, в ожидании беды. Я же, собравшись с силами, предупредила их: «Мама Таня, что бы там ни случилось, ничего не должна знать. Она просто не вынесет очередных нападок и вранья. Поняли?»
Ребята дружно кивнули.
Эту ночь и они, и я спали вполглаза. Чуть свет Максим умчался на работу, Оля - в институт, я поехала в город, искать «Экстру».
На площади Ленина увидела первого разносчика газет. Схватив толстый еженедельник в руки, я открыла нужную страницу, - анонс статьи был на первой полосе, - и в каком-то шоковом состоянии стала читать газетную стряпню под названием «Елена Стефанович – великий ПЛАГИАТОР?» Хотя в названии статьи присутствовал вопросительный знак, все рассусоливания автора сводились к тому, что стихи Стефанович, вошедшие в «Хрестоматию забайкальской литературы», широко известные не только забайкальскому читателю, на самом деле принадлежат перу Усть-Илимского инвалида первой группы с детства Владимира Халецкого. «Доказательством» тому - его поэтический сборник «Чужой», вышедший в Москве, в издательстве «Славянка» в 1994 году. Цитировались мои стихи – «Создать себя», «Быть женщиной», - общим числом 28 (!!!) штук.
У меня было ощущение, что я схожу с ума. Какой Владимир Халецкий, откуда он взялся? Я никогда не была в Усть-Илимске, знать не знаю ни этого города, ни этого Халецкого. Что же это такое?!
А между тем, автором статьи была... Ольга Шибер. Моя любимая когда-то ученица, моя крестная дочь...
Я шла домой, зажав в кулаке газету. Единственной мыслью было:
«Только бы не узнала мама, это её убьет!»
Дверь открыла мама. Как я ни пыталась себя контролировать, видимо, она что-то узнала по моему лицу.
- Что случилось, дочка?! - испуганно спросила она. Я постаралась улыбнуться:
-Все нормально, мам. Я просто устала. Иди, моя хорошая, отдыхай!
Мама ушло в свою комнату, я плюхнулась на диван в комнате Максима. В голове была звенящая пустота. Я не могла понять, с кем мне теперь воевать: с «Экстрой»? С Шибер? С неведомым мне Халецким из какого-то Усть-Илимска?!
Вскоре пришли домой абсолютно раздавленные Максим и Ольга. За Ольгой в институте ходила толпа и дружно интересовалась: «А че, правда, твоя свекровка стихи ворует?» Максиму на работе порекомендовали писать заявление об увольнении: если мать - плагиатор, вполне возможно, что и сын этим же занимается, семейное, может, это у нас...
А немного погодя приехал к нам Борис Ильич Кузник. Слава Богу, у этого мудрого, светлого человека нашлись для нас нужные слова, понимание и сочувствие.
Мама понимала, что происходит что-то трагическое в нашей семье. Пока мы беседовали с Борисом Ильичом, она несколько раз выходила из своей комнаты, нерешительно улыбалась и заглядывала нам в глаза: «Ребята, все нормально? Ничего не случилось?» - «Мам Таня, - дружно отвечали мы, - мы просто общие дела тут обсуждаем, все в порядке, не беспокойся!»
Следующая часть -->>
ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ
Нам удалось две недели держать случившееся в тайне от мамы. Но однажды я вернулась домой и застала ужасающую картину: мама лежала на полу, парализованная, зажав в руке газету с этой чертовой статьей «Елена Степанович – великий плагиатор?». (Кстати, до сих пор не знаю, кто ее маме подсунул. И уже не узнаю. А жаль!)
Я кое-как дотащила маму до дивана в ее комнате, вызвала «Скорую». Пока ждали врачей, мама теряла сознание, приходила в себя и очень четко, обдуманно мне повторяла: «Леночка, держи себя в руках! Сейчас все упадет на твои плечи, ты должна быть сильной. Держи себя в руках»...
И я держала себя в руках - как когда-то на похоронах отца, когда мама шептала мне в самые трудные моменты: «Леночка, держись! Ты не имеешь права сорваться»...
Наконец, приехала «Скорая», маму немедленно отправили в больницу. Я поехала следом. После того, как врачи сделали первый осмотр, я подошла к заведующей отделением: «Что с мамой? Каков прогноз?»
И врач, пожимая плечами и отводя в сторону глаза, сказала: « Тяжелый инсульт, очень большая гематома на голове - видимо, когда ваша мама потеряла сознание, она упала и обо что-то сильно ударилась... Я не знаю, что вам сказать. Люди с такими инсультами по полгода лежат, не шевелясь. В лучшем случае...
Мама начала шевелиться уже в первые дни. И стала пытаться встать в первую же неделю. Несмотря на то, что одна рука и одна нога у нее были практически бездвижны, она сохранила ясную память и нормальную речь.
Через несколько днем после удара она мне рассказывала: «Я упала и поняла, что теряю сознание. И я сказала себе: «Я не имею на это права! Если я потеряю сознание, я уже больше не вернусь... Леночка не выдержит. Еще рано...» И я стала изо всех сил стараться не потерять сознание, я губы кусала, пыталась себя щипать, только чтобы не уплыть. Я очень ждала, когда ты придешь домой. Я сказала себе, что не имею права умирать, не увидев тебя, главного тебе не сказав... дочка, я и тебя, и Максимку, и Олечку больше жизни люблю. Если я умру, вы не бойтесь, я все равно всегда буду с вами рядом, я буду Бога за вас молить»...
Я слушала ее, что-то пыталась отвечать, улыбалась, а выходила из палаты и ревела, как сопливая девочка. Мне было уже почти пятьдесят лет, но мама была мне необходима, как в раннем детстве. Я бежала домой с работы и знала: она стоит у окна, ждет меня. Тем более, если я сказала, что приду в определеный час.
Многие мои коллеги по работе не могли понять, почему я не хожу ни на какие совместные гулянки. А мне это было неинтересно, у меня были мама и Максим.
...24 октября 2001 года мне исполнилось 50 лет. 25 октября мы привезли маму домой. Самое интересное, что уже в больнице она начала вставать, передвигаться по палате, держась за кровать. Ее лечащая врач только головой качала, глядя на все это. Мне она сказала на прощание: «Вы знаете, ваша мама человек необыкновенного мужества и силы воли. Здоровенные мужики с куда более легкой формой заболевания лежат колодами, не шевелясь, а Татьяна Алексеевна ваша, вы только посмотрите, ходить начала! Это – чудо!»...
К маминому возвращению домой мы с Максимом и Ольгой промыли, вылизали весь дом, купили резиновое судно для лежачих больных. Только она им так ни разу и не воспользовалась. Упорно, по стеночке, она ползла по дому, куда ей было нужно, и на все мои уговоры не тратить напрасно сил отвечала, улыбаясь: «Не-ет, доча, вот уж горшков-то около меня стоять не будет!»...
К сожалению, у нее совсем не было аппетита, а ведь приходилось четыре раза в день колоть ей инсулин - сахар ниже 22-24 не опускался. Я металась, не зная, что делать: ставить инсулин? Не ставить? А что делать, если она не ест?...
Звонила в поликлинику, просила врачей подъехать, посмотреть маму, дать консультацию - так никто и не приехал, по телефону отвечали: «У нее есть назначения? Ну, вот и придерживайтесь их! Она же только что из стационара, а у нас на дому прорва больных. Что вы заполошничаете, не первый же год болеет ваша мама!»...
3 ноября в областной филармонии состоялся мой юбилейный творческий вечер. Мне было присвоено звание Заслуженного работника культуры Читинской области. Мы вернулись с торжества домой - Максим, Оля, я, -поставили около мамы два десятка букетов цветов, показали ей поздравительные адреса, подарки...
Мама слушала очень внимательно, искренно радовалась, хотя была очень слабенькой.
Уже поздно вечером, когда я сидела около нее, она вдруг спросила меня:
- Дочка, я же не испортила Максиму свадьбу?
- Мамуль, что за разговоры, конечно, нет!
- И твой юбилейный вечер не испортила?
- Нет, конечно. Но что ты имеешь в виду, ты о чем?
- А я вот о чем... Я старалась, терпела изо всех сил, говорила себе: «Мне еще нельзя умирать, Леночке будет плохо!» А теперь все самое главное состоялось, я своей смертью уже ничего не испорчу. Я могу уйти? Я очень устала, дочка. Нет больше сил...
Я была в ужасе. Я не хотела даже представлять, что когда-то мама умрет. Когда-то, получив квартиру от писательской организации, я шла прописывать сына и маму. В листке учета, где нужно было указать, на какой срок я прописываю её, я написала: «Навсегда». Работница паспортного стола изумилась: «Нет такого понятия – «навсегда»! Надо писать: «постоянно».
Но я переписывать этот листок не стала, так маму и зарегистрировали.
Все последние годы нашей совместной жизни были посвящены тому, что я старалась, насколько возможно, скрасить, сделать более радостными и светлыми мамины дни.
Я бежала с работы, всегда имея для неё гостинчик, то, что она любила - йогурт, банан, хурму. Да, конечно, тяжелый диабет, ничего этого нельзя, но я знала, что она, как ребенок, все равно эти правила нарушает. Терпит - терпит, а потом ночью встает, достает из холодильника варенье, еще что-то недозволенное, с аппетитом съедает... Потом, конечно, анализы никакие, и она опять на строгую диету садится, опять срывается...
Я никогда не читала ей нравоучений, она сама была мудрым и очень умным человеком. Ну, хотелось ей сладкого, что поделаешь!...
А то куплю ей какой-нибудь новый роман, кучу новых газет, журналов, а мама радуется, как дитя, лежит на диване, ночи напролет читает - здорово! А потом придет ко мне на кухню (квартиру мне выделили двухкомнатную, в одной жила мама, в другой – сын; лично у меня стоял диван на кухне, там я и жила, и писала), начинает рассказывать, что прочитала, я слушаю...
Пролетело несколько дней. Я не отходила от маминой кровати. Она все чаще теряла сознание, все реже приходила в себя. Максим и Ольга бегали по своим делам, я вообще выгоняла их - ну, будем сидеть три человека около тяжелобольного, кому какой от этого прок?
...Утром 9 ноября 2001 года мама открыла глаза и сказала: «Странно, почему люди боятся умирать? я сейчас всех наших видела - маму, отца, тетю Фаю, дядю Володю (все наши покойные родные. Е.С.), они такие веселые, зовут меня, машут мне, кричат: «Мы тебя заждались, иди к нам скорей!» А я не могу через речку перебраться, широкая там река разлилась... Отец за лодкой пошел"...
Мамино лицо осветила улыбка. «Ах, жалко, - сказала она,- Максимки нет, надо бы его поцеловать!»
Она устало вздохнула и закрыла глаза. «Дочка, - попросила она тихо. - Ты бы чайку, что ли, погрела»... Я пошла на кухню, включила чайник. Вдруг из маминой комнаты с лаем и визгом выскочила собачонка, Найда, следом за ней вылетела Кися.
- Что такое?! Что случилось?! - вскрикнула я и бросилась в комнату.
Поздно - мама умерла. Умерла с улыбкой на губах, с газетой «Экстра» с той злополучной статьей в руках. До самого последнего мига мама, кстати и некстати, развернув газету и взглянув на имя автора, произносила:
- Ольга Шибер. - И недоумевающе спрашивала у меня: «И все-таки, я не пойму, Лена: как она могла? Как она могла?»...
До сих пор не знаю, как я пережила мамину смерть. Я куда-то звонила, кто-то мне отвечал... Примерно через час в доме было не протолкнуться: приехали даже те, кого я не ждала, маму знали и любили многие...
Следующая часть -->>
СУД И ПРЕДАТЕЛЬСТВО
После похорон я поняла, что и с моим «соавтором» Халецким из Усть Илимска, и с редакцией газеты «Экстра», и с Шибер я должна разобраться. Хотя бы в память о маме. Потому что, не будь этой истории, она была бы жива.
Да и ситуация вокруг меня после шиберовской придумки создалась -врагу не пожелаешь. От меня отвернулись очень многие. Ну, ещё бы! – любимая моя ученица Шибер, о чем знало всё Забайкалье, «разоблачила» меня!
Удивительным было вот что: мои ребята из «Надежды», не дававшие мне продохнуть, ходившие в мой дом один за другим, вдруг напрочь исчезли из- моей жизни. Замолчал телефон, обычно разрывавшийся с утра до поздней ночи.
А самое главное, на улице, столкнувшись со мной, многие знакомые вдруг начинали срочно переходить на противоположную сторону дороги, или -любоваться облаками и птицами, только бы не заводить со мной разговоров, не сталкиваться взглядами...
Меня, которую до этого город дважды объявлял «Человеком года», все обходили стороной! Потому что «ведь Шибер написала», а «Экстра» опубликовала.
В предательстве вчерашних друзей, соратников, учеников и доброжелателей есть страшный яд, которого напрочь нет, скажем, в закономерной ненависти иноземных врагов: они ненавидят тебя, но - как чужак чужака, и только. В недоброжелательстве, предательстве, ненависти вчерашних друзей и знакомцев есть чувство, которое очень сложно выразить словами: «Так вот ты какая! А мы-то думали!... А мы-то считали!...» И никому ничего нельзя объяснить, потому что, на самом-то деле, правда не интересует никого, главное – «Вы слышали новость?! Во-от»...
Никто из читинских писателей, знающих меня долгие годы, за меня и словечка не замолвил. Только поэт Михаил Вишняков в первые же дни после публикации выступил в одной из программ «Альтеса» с четкой позицией: «Всё, что сегодня клубится вокруг имени Стефанович - полный бред! Стихи - ее, и только её!»
Остальные при встрече со мной отводили глаза и мямлили: «Ну, это же, старушка, твой личный конфликт, как-то вмешиваться во все это, понимаешь...»
Я все понимала, как надо. И потому после суда, состоявшегося в 2003 году (суды ведь у нас неспешные, всем известно!), когда было оглашено признание Владимира Халецкого о его «Заимствовании» 28 стихов из моего поэтического сборника «C любовью и тоской» в его поэтический сборник «Чужой», когда было выяснено, что стихи, о которых шла речь, написаны мной в период с 1969 года, а Халецкий - 1967 года рождения, тяжелый дэцэпэшник, который в 9 лет едва стал разговаривать, - я перевела дух и решила, что в Чите у меня когда-то было очень много друзей и хороших знакомых, сейчас их стало в десятки раз меньше...
За два года хождения по судам, оставшись без работы, как и мой сын, с нищенской пенсией по второй группе инвалидности, с беременной невесткой, я лишилась квартиры и переехала в барак - платить за квартиру было не из чего, жить было не на что.
Жизнь в бараке добавила своих впечатлений, новых встреч с малоизвестными прежде типажами людей - в принципе, ничто не бывает зря.
Об этом отрезке моей жизни рассказывает автобиографическая повесть «Барак».
В мае 2007 года, благодаря мэру г.Читы, Анатолию Дмитриевичу Михалеву, я переехала в однокомнатную благоустроенную квартиру, и наконец-то бесконечный страх: «Что со мной дальше будет?» - оставил меня.
Работаю я журналистом в газете «Культура Забайкалья».
Над чем сейчас работаю? Над этим сайтом! Надеюсь, он расширит число моих читателей. На сайте представлено мое творчество, которое теперь доступно в электронном виде. Желающие могут заказать и диск с моими стихами, и печатные книги.
Следующая часть -->>
ЧТО ДАЛЬШЕ?
Вроде, как в сказке - замечательный хэппи энд (с англ. «счастливый конец»). Только вот хэппи ли?
Надо мной висит весьма существенный для меня долг за переизданный в 2007 году «Дурдом» и изданную повесть «Барак». Носиться по городу и области с огромными сумками напёревес, как в прошлые годы, распространять литературу, просто больше нет сил, книги лежат у меня дома, в основном – это во-первых. Во-вторых, ко мне обращаются библиотекари из многих районных, городских и сельских библиотек: «Ваши книги зачитаны в прах, их разворовывают. Где взять ваши издания?»
Задача...
Единственное, в чем и в ком я никогда не сомневалась и не разочаровывалась - мои читатели. Множество проведенных мною встреч убедили меня в том, что и молодежь, и старики, и военные, и многие-многие другие, к кому я приезжала на встречи - замечательные люди. У большинства и добрые помыслы теснятся в душе, и нежное и чистое сердце. Просто окружающий мир диктует определенные правила жизни, и, не умея со всем этим бороться, многие плывут по течению. Но я очень люблю вас, мои читатели!
Вы плачете над моими книгами, вы яростно не приемлете грязь, царящую вокруг нас, жестокость и беспредел, диктующие нам свои правила жизни и поведения? Я хочу, чтобы вы были счастливы.
Сложно сказать, что будет в моей жизни дальше, но пока – спасибо вам, тем, кто зашел на этот сайт, прочитал мою такую длинную биографию. Короче не получается, потому что многое тогда будет просто непонятно.
Слава Богу, что есть Интернет, и какие-то вещи, заинтересовавшие вас, вы сможете приобрести здесь.
Я жду ваших вопросов, откликов, размышлений. По возможности, буду отвечать всем.
Храни вас Бог, мои дорогие! И пусть вашей верной спутницей станет синяя птица удачи.
Ваша Елена Стефанович
http://www.elenastefanovich.ru/