Он видел по глазам, что ты не верил,
Что сдался, что уже взведен курок.
Он чувтвовал вину и был потерян,
Как в первый раз промазавший стрелок.
Ты говорим ему, что надо осторожно,
Что все не так, как было в 9 лет.
Но он привык, рядом с тобой не сложно.
Он был самоуверен. Был. Сейчас-то нет.
Ему казалось, все легко. Что это его время,
Что он один готов идти на бой.
Вот так сапог порой не попадает в стремя
И тянет в бездну седока с собой.
Ты будто знал всегда, что нужно делать,
И если сомневался, то недолго. Ты решил.
Хотя... Ты же всегда решал его проблемы.
И от удара вот опять собой закрыл.
Он знал, что ты ни капли не жалеешь.
Ты защитил его, ты выполнил свой долг.
А ты только вздохнул, что не успеешь
Сполна вкусить последний свой глоток.
Ты делал вид, что спишь, а он ночами плакал.
(Так глупо было думать, что не знаешь)
Наутро он опять дурацкий план состряпал
Очередной. Ты снова подыграешь.
Ты путал явь с кошмаром, ты стал бредить
Он проклинал весь мир, молился. А ты пил.
Он задавал вопросы (кто ж ему ответит)
Ты прятах страх в улыбках, не хватало сил.
Ты с каждым вдохом выдыхал надежду.
Он прятал глаза в книги и в экран.
И ты его готовил, что как прежде
Уже не будет. Он должен уметь жить сам.
И вот пришел тот час, часы пробили.
Он все искал слова, да все не те.
Три слова только “Все. его убили.”
И брат один остался в пустоте.