Красным морем - вином остужаю мерцание дня.
Голубец глубины, как раскрытое смерти окно.
Понимаю, что дальше опасно, что дальше нельзя,
Но причудливых рыб очертания тянут на дно.
Вот мурена сверкнула причудливой спинкой. К чему
Вся учёность моя перед мерой её красоты!
Я плыву за муреной, как паж, в мёртвый рай, в глубину,
Где чернеет земной голубец, и кончаются дни.
В водах плавится солнце, и новая ластится стать.
Подо мною фарватер бездонных теней голубых.
А мурена, то плачет, как выпь сквозь бездонную гать,
То глядит янтарём ядовитым: "Эй, русич, а ты?"
Я за ней поспешаю по скатам хмельных погребов
И топлю боль сердечную чаркой кармина-вина,
И Отечества благо меняю на сладкую новь,
Забывая, что Русское бремя - Адама вина!..
Но кончается воздух. Мурены теряется след.
Я пугаюсь! Мне стыдно исчезнуть в пучине судьбы.
Я молюсь и по солнечным бликам карабкаюсь вверх,
Обретая привычное русское чувство вины.
* * *
В Красном море плыву в одиночестве. А подо мной
Голубец глубины, словно неба российского шаль.
Я плыву над Россией – Москва, семь холмов над рекой
и...
Мурена, моя "госпожа" из-под города Шарм!