Он сидел на полу, был, как будто простужен...
Хотя нет, это слезы, бессилие, злость...
Он впервые настолько был обезоружен...
Он впервые хозяином не был... Он - гость...
И на этом пиру, где его и не ждали,
Он один, словно волк, и не видно лица...
Он рыдал, как дитя. Что ж, игрушку забрали...
Ведь нельзя так играть, долго так... в подлеца!
С каждой новой слезой появлялась дорожка
На лице его... Не было сил прекратить...
И следы его слез наказанием Божьим
Оставались, как метки... И их уж не смыть...
Он не понял сначала, за что же наказан...
И, с трудом поднимаясь, он в небо глядел.
Только поздно исправить, ведь узел завязан...
И дурному всему на Земле есть предел.
Он спросил у того, в кого в жизни не верил:
"Понимаю, наверное, я согрешил?
Предавал, насмехался... Я лгал, лицемерил...
Но так делают все! Все милы, я не мил?!"
И ответил Господь, ведь Господь всё предвидел:
"Твоя боль - это кара за боль не твою...
Бойся слез ты того, кого в жизни обидел...
Ведь попросит он помощи, я помогу."
И внезапно подлец всё увидел, всё вспомнил...
Все ошибки свои ощутил и признал...
Ее слезы и боль ее, муки и стоны...
Он ее мучал долго, терзал, предавал!
А просила она ну совсем не о многом,
Чтобы он наконец-то ее отпустил...
Чтобы сердце ее не топтал перед Богом,
Чтобы снова ее сердце он не разбил...
И, любя его, вновь задавала вопросы,
Свою голову набок немного склоня...
И боялась же так, что ее он все ж бросит!..
Она правды хотела, а он, он... свинья!..
Для него важна была лишь та оболочка,
Что в себе перспективы хранила и власть...
Он по душам шагал, разрывая их в клочья,
И ему это делать ведь было так всласть!..
А теперь он один, позабыт всем на свете,
И за каждую он отвечает слезу.
И за каждую ложь состоит он в ответе.
Перед Богом и той, что была с ним в грозу...