Уж замирает ветхий мир
в саморефлексии туманной,
и Аз, Господь, вкушает пир,
Аминя насыщая манной.
К себе приходит путник: в дом
проекций одухотворённых,
и грезит глубина о нём
в картинках, лестно отворённых,
когда незримы ворота
в неподкупаемых печатях,
и что - для взгляда широта,
когда бессильно восприятье?
И что - икону заменить
на фотографию цветную?
и что - жене не изменить,
и не приблизившись вплотную?
И что - в познаньи не пропасть,
не подарив плода живого?
Что - в виде рафинада часть
без участи к своим основам?
Быть рядом - и не тронуть уст
произношений колокольных --
как подписаться: мёртв и пуст,
растрачен на путях окольных.
Преступник искренний взорвёт
тюрьму в любви самозабвенной,
а лжец - кишечник надорвёт
в покое правды откровенной.