Улитка замершая длила
покой зеркального стекла,
и неподвижность, словно сила,
ей радость истины дала.
Мелодии звенящей, чистой
она внимала всей душой,
взлетевшей искрой золотистой
к гармонии звезды большой.
Скорлупка твёрдого хитина
хранила нежные черты,
они уже наполовину
лучились светом красоты,
и кто-то вдруг опору выбил
и ткнул туда, где плоть туга,
и выросли из горькой зыби
смешные детские рога,
и не снискавши восхищенья,
была отброшена назад,
и тонкой болью всепрощенья
светил души зеркальный взгляд.