Еще греческие трагики говорили,
что трудно утихомирить “жажду крови”,
когда “в сердце царит тьма”,
и “горе тому, кто поддерживает ее”.
Я "власти" разгневал,
я правду искал.
Обрушилось небо
на тихий причал.
Прости меня, мама,
за ярость стихий!
Замаливать в храме
не надо грехи.
Поймали на слове,
смешали с золой.
Сидит "жажда крови"
в натуре людской!
"Ату, его, братцы!"
В запале борьбы
смыкаются пальцы
на шее судьбы.
Пятном кровь алеет,
разбито лицо.
Тот прав, кто сильнее,
а их большинство!
Закон сильным служит,
шаг влево - расстрел.
Я спас свою душу,
а жизнь - не сумел...
Идут стихи горлом,
хоть вырван язык,
И смерть меня стёрла
из списка живых.
Кулик плачет где-то,
готовясь ко сну,
Под лай пистолета
шагну в тишину.
Бесследно я сгинул:
"Родная, не плачь!"
Мне выстрелил в спину
бездушный палач.
В глазах диких злоба,
в душе чёрной мгла.
Он в яме без гроба
схоронит меня.
Не выльется в "Дело"
"замятый" скандал.
У "власти" во гневе
звериный оскал!
Никто не ответит,
Убийц не найдёт...
Посеявший ветер,
Шторм в море пожнёт!
* * *
Свет льётся печальный
на трав полотно,
Могил безымянных
не видит никто.
Но жажда свободы
со мной не умрёт.
Легенда в народе
бессрочно живёт.
Сломает вдруг ветер
основы - основ.
И семя от плевел
ОтдЕлит любовь.
Ничто не забыто,
Никто не забыт!
За правду убитым,
Путь в вечность открыт.