По подземному кольцу поезд мчится по тоннелям,
Я на станции схожу и иду по подземельям.
В переходах плачут скрипки, и гитары ритмы бьют,
Все спешат и в этом шуме эскалаторы поют.
"Погодите - не летите!" - крестится старушка им,
Но людской поток холодный в даль уходит, словно дым.
А ведь я такой же гордый, так же по делам спешу
И не менее холодной - горькой правдою дышу.
Но бывает дни и ночи на душе полынь-трава,
И на крестное знаменье ниспадает голова.
Лихорадочно стучится сердце дятлом-лесником,
Связки обжигают слово и теснится в горле ком.
И тогда рукою лёгкой подаяния даю,
Со слезой горячей-горькой на перроне я стою.
Вижу, как жестока жизнь к людям любящим её.
Говорят: не слушай их. Это дело не твоё.
Нет, я всё же человек, всё меня должно касаться,
Наречён не зря мой век Человеком оставаться.
Мы на месте слёзном их тоже можем оказаться,
Так же плакать будем мы, так же сердце будет рваться.
Мир спасает красота, а любовь дух возвышает,
И святая нагота, безусловно, нас прощает.
Из последних сил поют в переходах "страдивари",
Дети Бога ждут и ждут: многое они теряли.
А у нас всё тики-так, но часы всегда стояли,
На пустую суету мы сердечность променяли.
И не лучше их живём, но себя ведь не обманешь,
Коль когда-нибудь поймёшь, может быть, добрее станешь...