Щемящей нежности синичка
взлететь пытается с руки,
с картинкой детская страничка
горит и мокнет от щеки.
Имеют все дома и гнёзда,
в которых им привычно жить,
а мне под бездной этой звёздной
и негде руку положить.
Имеют образ все привычный
и нити родственные уз,
а я – лишь голос, вздох безличный,
хотя б и кем-то назовусь.
Я – серединка ожиданья,
ни то, ни сё, ни здесь, ни там,
неугомонное рыданье,
осознанная нищета.
Вот так глядят на маму дети,
быть навсегда мечтая близ;
я в ночь глухую – вопль о свете
и становленья взрослым криз.