Как тени полночной движенья
в окне леденелом моём,
боялась она наслажденья,
обман ночи, видя как днём.
И словно бы вновь соблазняя
её, я боялся сказать,
что я наслажденья желаю
лишь с ней, не умея желать.
Она же в ответ улыбалась,
и кудри оправив слегка,
за лунной вуалью скрывалась,
волнуясь от песни сверчка.