Не бьет а прижимается к стене, спасая радость, что появилась невзначай!
Его отчаяние — очередной пьяный дурман.
Удлиняя строки, звуки, спускалась третья волна слезного откровения.
Телесной услады не ценя, переживая за душевные раны,
Смотреть на небо две минуты в день, протягивая руки.