мёрзлый город перетянут дорожными путами,
ёжит бока, в мягкотелость туманов кутает.
Светлану греет с анисом грог и морковный пирог,
у ейного приятеля в виски лёд тает. они претерпевают
свои не наилучшие времена, благо – трагикомедийные номера
по Светиной части. кривит губки, вроде недовольна сластью:
"еле приметен орех, тортец пересушен, винную грушу
стоило брать – было бы гораздо лучше, будешь теперь знать!"
ткнула обвинительно в бок, а бедолага не смог
найтись с ответом, едва хохотнул и придвинулся к Свете.
вдруг стало гадостно горько за чёртов пирог, за тыканье в Борьку.
скорей – съязвить, сшутить, сгладить – не дать соплям-гадинам
размазаться в губной помаде. и на кой ей всё это надо?
бросить, бросить к чертям собачьим зиму, город, Бориса и – к дачам,
в лето, в солнце, дышать йодом, шлёпать по водам…
"Свет, что это значит?" она не знает сама и поэтому плачет.