Все утратив сполна, выше крыши своей обретешь
звуковое родство, притяжение над проводами,
паровозный дымок, закатившийся ломаный грош
между мамой и рамой на юрский осадочный камень.
Полюбуйся на горло -- оно научилось болеть,
наливаться огнем, и анапестом плавить ангину.
Половину созвучий и слов невесомую треть
даже с точкой опоры в расщелины не опрокинуть.
Здесь прохладно, и ветер свистит по прямой и кривой,
обнажая и пользуя энную степень свободы.
Но, как нанятый, ищешь внутри живота своего
сокровенный напев отзвучавшего в вышних народа.
Глотка сходит с ума и сипит... ничего-ничего,
сабля-пуля-штыки (пубертат-одиночество-связки).
Обхвачу твое горло ладонями... "Э-и-а-о"
понесется окрест на исуйском, аварском, буртасском.