Ну что скажу я вам… здравствуйте. Разделяйте и властвуйте,
Ваши трансферы в чужие мозги дела напрасные. Рассыпайте бессвязно ваши козни и язвы грязным снегом на не менее грязных глянцевых трассах. Вам наскучило маслом таять на сковородах серой массы - покупайте билеты , они ещё остались в кассах.
Занимайте места в партере и морально готовьтесь к премьере, предвкушая просмотр посредине недели новейшего жанра мюзикла, с элементами кухонной оперы , постельного балета и торжественным выносом мусора под фанфары. Сегодня наш театр превратиться в гетто, тушите фары… Не встанет в сравнение даже рок-опера «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» с нашей трагедией про любовь жанра домашний вестерн. Но вы – соучастники действа, выкрики реплик с места приветствуются, ведь актёры забыли слова и образы. Кто-то уходит. В первых рядах музыка вторит голосу: «Она ему не подходит!». Что ж, господа режиссёры. Кто-то теряет, а кто-то, как вам известно, находит.
Ваши идеи по полу разбросаны с платьев вечерних блёстками. И на каждом галстуке между полосками ваш комментарий. Но поздно. Мысли упавшими звёздами канули в море полемики. Вы – трагики, комики и академики мимики, химики, лирики, грешники – дамки рубите пешками, даже не мешкая. Самоотверженность жестов, цветы преподносите, кофе поите актёров в арт-заведениях, их разбирая на грани. Сегодня я одна стою на сцене обезоружена перед вами, лишь развожу руками. Я потеряла второго актёра странного вестерна, определив фонограмму, роли и место действия. Стоп. Тишина. Возьмите себя в руки. Спокойствие – важно, не так ли? Он играет на два спектакля. Сегодня вторая смена. Будет замена? Нет. У нас тут такие все – играют в ещё одной пьесе. Если тебе повезёт – будешь работать в паре, а не одна. Я наливаю вина прямо на сцене и тишина. Зал замирает. Я выпиваю. Мой монолог начинается с мата и слёз. Но я же так, не всерьёз. Я же вся внешняя, я же пустая, суки. Идите делите людей дальше на ноги и руки. На мысли и тело, на душу и жопу. Я вроде ещё пока во всей комплектации. Я не срываю овации. Мне уже можно просто так улыбаться. Знаете ведь, одиночество – лучше иллюзий и подлости. Да, мне совсем не хватает гордости, сколько зато твёрдости…
Больно? Да Господи, я же привыкла. Сзади – пение хора. Вы смотрите театр одного актёра, который запутался в роли, ведь он играет себя. Сломавшийся компас. А зрители скажут: «Да, неплохой образ». И время, вставая с последних мест, медленно в чёрной шубе собольей уходит.
Я на сцене одна. В ярком платье… В цветах и медведях…
Ко мне никто не подходит.