Ответа нет, и чувствую дыханья тоже,
Хромой поэт стихами застеливший ложе,
В последнем сне, пытается закончить строки,
Наедине… с любовью, собирая счастья крохи.
Придя в тупик, он обманул рассудок,
Поблекший взгляд, как прежде оказался чуток,
Узрел он трещину, что монолита портила картину,
Удар руки раскрасил стену в паутину.
Была лишь Вера, в правоту поступка,
Ну, а для Веры, все засовы хрупки.
Шагнул вперед, не разглядев обрыва,
И встречный ветер вдруг обжег крапивой,
К земле летел… беспомощно-мятежный
Земля… Конец… но дикая Надежда,
Прервать падение в последний миг смогла,
Нарисовавши за спиною два размашистых крыла.
Взметнувшись вверх, поэт продолжил путь,
Ему осталось, ну совсем чуть-чуть…
Упавший на колени, он воскликнул горько: «Долетел!»
Но вторила листва сухая: «Ты… ты… ты… Ты не успел!»
Среди степи, перед застывшим взором бунтаря,
Стояло одиноко дерево, не видевшее много дней дождя.
Он понял, с сожаленьем все… зубами скрежетал,
И вот Любовь, что наполняла душу, как бокал,
Внезапно хлынула… за край стекла
И слезы потекли из потемневших глаз.
Он выплакал себя до дна свободно и легко,
Он рисовал Любовью полотно,
Темно зеленой кроны разбросавшей тень,
Он выплакал себя, закончился и день.
Ответа нет, и чувствую дыханья тоже,
Хромой поэт стихами застеливший ложе,
В последнем сне, пытается закончить строки,
Наедине… с Любовью, собирая счастья крохи.
А древо ожило, и расцвело цветами,
И люди улыбались, наслаждаясь сочными плодами,
И тень листвы стихи шептала ветром,
О Вере, о Надежде, о Любви поэта.