Как прежде в поле пацаном я восторгался
бескрайней синью васильковой да небесной!
И вот уже дышу с трудом - мешает галстук,
грудь распирает пустота, которой тесно.
Никто я, звать меня никак, знакомы будем,
напомню времени черту - в Париже факел
погашен дважды на пути к китайским Буддам -
предолимпийский марафон огня сквозь «факи»…
Неведом эллинам позор, и слава Богу,
оставят память времена в рядах известий,
опять не вышло бы, что я шагаю в ногу,
а остальные - вразнобой или на месте…
Не смог подстроиться тогда, и в этом шквале
неправды селезнем не стать, и не надеюсь,
льдом затянуло полынью - смогу едва ли
я опереться на крыло в морозной взвеси.
Но хлынет вербная пора, засеребрятся
края озёр и поймы рек в дали весенней,
для встречи Господа в душе и для обряда -
украсьте вербою, как встарь, крыльцо и сени.
Красавец-лебедь в небесах обрящет место -
душа в полёте ощутит иную радость,
Господень вход в Иерусалим восславим вместе,
споём Ему хвалу у врат Святого града.
2008.04.08.