***
День просиял! Горят лекала
остатков снега – там и сям.
Пурпурно-дымная усталость
стеблей – антеннами у ям.
Луч пойман – ярок, сух и бледен.
Пароль ответного тепла –
трава, словно налёт по меди,
по охре выпуклой пошла.
Дороги серой бумазея –
атлас по правой стороне.
Даль – глаз зелёный ротозея –
согрей обманом сердце мне!
***
Тяжесть есть то, с чем ляжешь
и встанешь – спал или нет,
то, о чём не расскажешь.
Разве – во сне?
Тяжесть – то, чего снять нельзя,
как заплечный мешок
иль башмаки, что в грязи скользя,
уже не спасают ног.
Узел, коего не развяжешь, – тяжесть.
Порвать, разрубить, отсечь –
как умереть дважды.
Сновидческой тайны речь
ещё не постиг никто,
ибо тяжесть есть только то,
что унесёшь с собой.
Это и было твоей судьбой.
***
Твори, младенец…
Мыльный пузырек,
всё не зарекшийся
полетам дальним верить,
спешит за двери,
под козырек небес домашних,
над башнями соломки тонкой,
успевшей радугу пленить.
За радугой, любимый мой, несись
бугром песчаным – зеленью и охрой,
держи в ладонях высь
и ветра плети как волос распускай.
И не ленись весною не поспать.
Слепая почка ночью прозревает
и зачаровывает тьму.
Дай удивиться призрачному сну,
что ты и есть любовь живая…
***
Милый, только вода сойдёт,
не вода – так нажитый лед…
Но условиться – не исправить.
Санный путь или тряский гравий
постелили себя без нас.
И без нас поняла весна,
почему надо так спешить –
цвесть, точить аромат, гнёзда вить,
колоситься, червями кормить птенцов,
боли жаждать, в конце концов…
…Море боли, только не той.
Реки грешные – лёд святой.