посвящается Игги Попу

     девятый, конечно, пришел не вовремя, опоздал, дал возможность появиться восьмому, на котором все должно закончиться, на котором все заканчивается, и появление девятого после восьмого выглядит анахронизмом, проще, нелепостью, повторением пройденного, каждый проходит свой путь, и девятый должен был пройти его раньше, где-то между четвертым и пятым, или пятым и шестым, не назвать ли его «шестой с половиной», допустим, это реминисценция, отступление, но стоит ли он того, чтобы подыскивать ему место, располагать его где-то между двумя уже появившимися, чем он так интересен, вот если бы он был военный пилот, капитан атомной субмарины, фронтмен какой-то группы, лид-вокалист, невменяемый такой, вроде юного Игги Попа, насколько это было бы интереснее, жизнь, полная интереса, опасных приключений, сводящихся, в общем-то, к одному, никакой наивности, мы смотрим на жизнь рок-звезд трезвым взглядом, любое бегство от повседневности оборачивается в итоге еще большей скукой, это все равно как бежать от смерти, попадаешь к ней прямо в лапы, а вот утонченные наслаждения не прискучивают, иначе Артур Шопенгауэр выбрал бы путь Игги Попа и сменил бы флейту на микрофон, а если он, умный человек, этого не сделал, значит, были к тому основания, уж он-то разбирался в тоске повседневности, и вот, пожалуйста, никаких наркотиков, минимум секса, один-единственный раз в жизни устроил дебош, да, он жаловался на скуку, но разве Игги не жаловался? что такое вся жизнь Игги, как не перманентная жалоба на скуку существования? и если так посмотреть, то нет особой разницы, как с этой скукой бороться, наигрывая на флейте, катаясь по разбитому стеклу или попивая вино на террасе ресторана в Тегусигальпе, способ препровождения времени не важен, главное – внутренняя установка, понимание, что существование всегда в избытке, и тело всегда в избытке, с этим ничего не поделаешь, девятый платит по счету, пока еще не по счету жизни, и идет к себе в отель, и мы остаемся в недоумении, не понимая, зачем он так плотно пообедал, если вечером его ждет ужин с дамой, что-то тут не так, может быть, и дамы-то никакой нет, может быть, он коренной гондурасец, адвокат, одинокий вдовец, каждый вечер после дня в офисе, он приходит домой, переодевается в шелковый халат, включает настольную лампу и пишет «Историю права в Гондурасе» или биографию Игги Попа, такое у него хобби, на столе стоят фотографии Игги, Генерального Контролера республики и его третьей, недавно умершей жены.