Ей так хотелось смелости нездешней.
Ей так хотелось сладости, тепла.
Житейский ад постылый и кромешный
терпеть она уж больше не могла.
Ей так хотелось все вокруг разрушить.
Ручьями боль неистово текла.
Она могла неделями не кушать.
Но прямо в сердце метила игла
тоски и неурядиц. Параллельно
пришел сезон безудержных дождей.
Сырая мощь давила беспредельно,
как старый зубоскал и лиходей.
Ей так хотелось вырваться из плена
глухой печали и больной тоски.
Могла погибнуть от такого крена.
Депрессии железные тиски
ей не давали никакой надежды
и поселили в средостенье страх.
Струи не получала она свежей,
как в келье озадаченный монах.
Ей так хотелось крикнуть: «Виновата,
характер люди с молоду куют!»
Но волосы седые, словно вата,
ей крикнуть эту фразу не дают.
Исправить невозможно то, что было.
Другою в этой жизни ей не стать.
Картиной страшной прошлое застыло,
часы не повернуть обратно, вспять.
Зачем кричать о том, что виновата?
В душа и так осенний слезный дождь-
поступков необдуманных расплата,
но механизм судьбы не повернешь.
О сколько их, таких как эта Вера.
О, сколько женщин брошенных на слом.
Сгорают словно спичечная сера,
не победив психическое зло.