Он оставил нестираемый временем след,
Прикоснувшись раз, оставил рану.
В мое сознание каскадом хлынул бред,
Он оказался мне бюрократом.
Чтобы не заблудиться, он оставил на каждом повороте вехи.
Поставив омертвевшие чувства на разогрев,
Мне открылось очередное кредо:
Нельзя протрезветь, не опьянев.
Пояснив мне многие детали,
Как ястреб над дичью, кружит;
Но не по моей воле его покарали –
Ему никогда не покинуть мой лабиринт.
Нас что-то роднит,
Я вижу в нем себя.
Однако бриллиант – не фианит,
Лоском овевая и маня,
Невозможно не сделать глоток,
Как арестант святилища;
Увы, он не пророк,
Чтобы найти выход из своего узилища.
Мне приятно смотреть с высоты,
Как сам по себе мертвеет он.
Аметистовый взгляд кристальной чистоты,
Что причиняет мне непрерывную боль.
Мне бы проснуться,
Но волны экстаза сливаются в благозвучный мотив:
Мне непосильно очнуться.
Нельзя протрезветь, не опьянев.
Мне померещилось время…
Остановленное на полном ходу.
Но оно теряет значение,
Если я упустила из-под ног свою стезю…
Мир сошелся клином
Каких-то 7 лет назад.
На самом деле все просто –
Только люди любят все усложнять.
Я собирала себя по крупицам,
В очередной раз посыпая рану солью.
Им невозможно напиться –
Он только сушит горло.
Трикстер и наглец…
У него душа иной масти;
Но удар исподтишка пришелся так кстати;
Не загрубеет извечный порез…
Затянулся, но ороговевший слой
Не стереть с покалеченной кожи;
Побочный эффект оседает с каждым днем,
Но полностью исчезнуть он уже не сможет.