Далёкий год, в смешных китайских кедах
Шёл первый курс под заголовком «Жить».
Как раз Любовь за мной бродила следом,
И всё шептала: «А давай дружить?»
Был пик свершений по-советски голый,
Я созидал и грыз - ждала она
И провожала взглядом после школы,
Глотала слёзы дома, у окна.
А я, босяк, росток социализма,
Вёл свой «турксиб» к неведомым мирам.
Всегда в плену тех кумачовых измов,
Подставив глотку хлещущим ветрам.
Потом был взрыв и стол военкомата,
Осенний день, печальные дожди.
Она пришла, расплакалась от мата
И от пацанской реплики: «Не жди»!
Она писала, тот округлый почерк
Я изучал, держа конверт в руках,
И усмехался на размытость строчек
В её наивных в клеточку листках.
Потом был дембель, путь домой, к истокам,
И скорый поезд буйный от вина.
Был старый город, слёзы, чей-то локон,
Там, на перроне, вновь была она.
Опять кого-то глупая встречает,
Нашла утеху в сонме долгих лет.
И я прошёл, насквозь, не замечая,
Таким добром заполонён весь свет.
Смущён и зол её щенячьим взглядом,
Я уходил и раздраженье гнал.
Так был босяк, а вырос полным гадом,
Теперь чего уж, кончено. Финал.
Летела жизнь в зенит пунктиром лестниц
Под едкий смех придумщиков божков.
Я ж собирал коллекцию прелестниц,
Являясь «Членом» множества «Кружков».
Но до сих пор я помню: юность, лето,
Тот давний день, что не перепрошить,
Когда Любовь за мной бродила следом
И всё шептала: «А давай дружить?»