По лунному свету блуждаю, посвистывая,
Но только оглядываться мы не должны:
Идет
Вслед за мной вышиной в десять сажен
Добрейший князь тишины.
Эндре Ади (перевод Леонид Мартынов)
Снежные ворохи, всполохи белого,
Лапы еловые, вдаль стометровые
Кроны, скребущие седость небесную.
Зимние духи, тревожно звенящие
Льдистыми, тонкими, злыми браслетами.
Желтые всполохи глаз что-то ищущих,
Формы, фигуры в туман уходящие,
Путь через лес вьется узкою тропкою.
Страх заблудиться. Смеркается. Колется
Снег на ресницах, на коже, на имени.
Что-то рогатое в платье невиданном
Мякиш туманный мечом опрокинуло.
Не обернусь. Я бегу как в замешанном
Тесте, и ноги не могут ускориться,
Рвусь и кричу, но весь звук кто-то выключил,
Ветви вокруг обступают и кружатся...
Все пропадает, и в утреннем ужасе
Я открываю глаза в бледность комнаты.
Два желтых глаза следят с подоконника.
С черным хвостом волосатое чудище...
Вздох..Это кошка домашняя лижется.
Но - поворот головы, пасть открытая.
И на меня - холод мерзкого голоса:
"Вот и тупик. Ты пропала. Не скроешься"...
Вновь я глаза отпираю тихонечко.
Свет чуть ласкает недвижные простыни.
Пусто в моей бледной маленькой комнате.
Десять на круглых часах, но не движется
Стрелка, пиявкою к диску прилипшая.
И вдруг часы в лунный круг обращаются,
В небе остывшем недвижно привинченный.
Снег освещается, взбугренный, корковый.
Блеск серебристый , и хруст незадолго до
Ложки огромной. И ложка возносится
К жадному рту. Рту, набитому, сахаром.
Зубы жуют. Вот - мгновенье - на ложке я.
Прыг. Темнота. Где-то трель телефонная...
Где-то знакомая трель телефонная -
"Князь тишины".