детство Потрошителя

допустимы ли эти переходы от «я» к «он», от первого к третьему, нужно выбрать лицо и держаться за него, не потерять лица – это важно, с другой стороны, зачем придавать значение простой условности, мелочиться, лучше показать себя непоследовательным, чем проявить мелочность, можно начать с первого и перейти к третьему или наоборот, можно даже попробовать второе, что у нас на второе? чье-то лицо, держаться выбранного метода, будто журчание в писсуаре, сравнение, избавляющее от чувства ответственности, чрезмерного, чтобы журчать, нужно расслабиться, неумение расслабляться – это помешало ему стать музыкантом, в подробностях позже, а теперь нужно выбрать, с чего начать, да, день выборов, но это реальный выбор, к нему нужно отнестись серьезно, или пустить на самотек, не напрягаясь, и пусть выбирает само себя, однако минимум последовательности необходим, что важнее – логика или хронология? скорее, последняя, хотя бы потому, что трудно представить, в чем заключается первая, может быть, она нужна, чтобы выбрать момент времени, с чего-то надо начать, это как творение мира, толчок по ту сторону хронологии, возникает субъект, и вместе с ним – время, бесконечное в обе стороны, этому субъекту лет пять, а может, четыре, забравшись на стул, он смотрит в окно, там зима, минус двадцать, термометр – на уровне его лба, он уже знает цифры? сообразительный паренек, что же он высматривает, его взгляд пересекает улицу, летит над крышами домов, достигает железнодорожного вокзала, утыкается в башенные часы, различает ли он положение стрелок? в те годы, может, и различал, миновав башню, пересекает железнодорожные пути, углубляется в пригород, можно ли так сказать – «углубляется»? можно ли назвать эту часть города «пригородом»? пусть будет окраина, где-то там, на окраине, расположена школа, там преподает его мать, итак, мы начали с матери, следовало бы сказать «я начал с матери», значит, я хочу рассказать о своей матери, неожиданно, я бы предпочел начать с кого-то или чего-то другого, неужели эта тема необходима, неужели это «я» неизбежно, а ты думал, что отправляешься в круиз, увеселительная прогулка, только из гавани – и уже рифы, но в чем затруднение? стоит у окна, высматривает, не возвращается ли мать, еще рано, он знает, что уроки не закончились, он просто тоскует и хочет, чтобы время шло побыстрее, и этот взгляд соединяет его с матерью, так в давние времена влюбленные смотрели вместе на луну или звезду, так живущий на чужбине смотрит в сторону родины, где о нем уже никто не помнит, романтическая ностальгия, родина там, где мать, без нее дом становится чужбиной, но что дает этот факт? очень мало, другие дети, вероятно, чувствуют то же самое, да, но в какой степени? и какие это имеет последствия? инфекция может пройти без последствий, но может и перейти в хроническое заболевание, ничего пока не предрешено, буду держаться фактов, отсутствие матери в возрасте от двух до пяти благоприятствует развитию фантазии, убивать время с помощью игр, можно распороть мешок Деда Мороза, обнаружив в нем вату, не подорвет ли такое разочарование резвость воображения, нисколько, похоже, он догадывался, что в мешке у Деда Мороза, и потрошил его просто от скуки, такой скучающий Потрошитель, готовый принять наказание, вернее, уверенный, что ему все сойдет с рук, и сходило, его баловали, потакали почти во всем, и, вероятно, поэтому атмосфера любви сделалась для него необходимой, впрочем, это лишь предположение, домысел, факты пока малочисленны и могут указывать как на то, так и на другое, например, на жестокость, свойственную Потрошителю, фильмы внушают нам, что в таких случаях виновата мать, что-то не так у него пошло с матерью, в детстве Потрошитель был хорошим мальчиком, но мать делала все, чтобы он вырос маньяком и извращенцем, такие вот представления, несмотря на весь феминизм, а его предостаточно: следователи – женщины, репортеры криминальных отделов – женщины, мужчины-полицейские на побегушках, бестолковые ребята, и женщины-полицейские всегда утирают им носы, ставят на место, от плохих матерей рождаются потрошители, от хороших – сообразительные следователи и бесстрашные журналистки, как приятно поговорить о кино, сделать передышку, немного улыбки, без этого далеко не продвинешься, даже автор «Процесса» улыбался, хотя по его сочинениям это незаметно, но есть достоверные свидетельства, что он преподносил свои рассказы как юмористические, и друзья смеялись, они понимали юмор, они понимали Кафку, особенного его понимал Макс Брод, сохранивший архив Кафки, несмотря на строгое указание уничтожить все бумаги, но эти факты хорошо известны, нет смысла о них говорить, даже для передышки, посторонних фактов великое множество, и чтобы не заблудиться, их лучше вообще не касаться, обходить стороной, держаться только тех, которые имеют прямое отношение, а во время перерывов молчать, посмотрим, совместима ли эта стратегия с образом ручейка, так много нового предстоит узнать, вспоминая старое, я настаиваю, это не выдумка, пусть никто не сомневается в автобиографичности повествования, избегать местоимений «он» и «мы», чтобы не давать повода усомниться, век вымыслов позади, в цене документы, репортажи и биографии.