Свои красные оттенки светофоры ждут за стенкой,
все цвета перебирая, в ожидании трамвая.
Что бежит по проспекту, четко вектор соблюдая,
гордо рельсы освещая не грустит и не страдает.
Ток спиною собирая, он не знает, ах не знает,
что в последний раз сигналит навсегда в депо въезжая.
На ночь двери закрывая, засыпает и мечтает,
что в новой жизни повезет тем, кто в этой был трамваем.
Ведь он хотел бы быть как небо - в животе живет планета,
стать опасным контингентом, ядовитым реагентом,
рваной раной от бумаги от японской грустной саги,
обезумевшим субъектом, всеми опознанным объектом.
Королем бензоколонки, частью снежной хрупкой кромки,
что висит и тает кожей на бессмысленных прохожих.
Летним днем над Хиросимой, честно угнанной машиной,
дядей Сашей, тетей Зиной, не дописанной картиной.
Открываться в новой вкладке, быть для чая самым сладким,
президентом в одной штанине, самой мертвой рыбой в мире,
папиросой из Гаваны самым самым самым самым!
На минуту стать теплым маем, так устал он быть трамваем.