Моцарт. Реквием для серого человека

Михаил Юдовский
Мир за декабрьским окном искажает агония.
Так ли уж страшен, как намалеван, черт?
У жизни своя, у смерти своя гармония.
Всякой мелодии нужен последний аккорд.

В сумерки, от фонарного света редкие,
Когда снег будет сыпать и ветер гудеть в трубе,
Он войдет непрошенно в дом и закажет мне реквием.
И велит посвятить его самому себе.
Он скажет: «Посмотри, это небо вышито
Мишурою звезд. Имя им – легион.
А твоя душа до последней капли выжата
И лежит на треснутом блюдце, как бурый лимон.
Твое сердце тикает в такт настенным ходикам,
Обольщая тем, что ты якобы смог достичь.
Ты измучился. Тому, кто не стал охотником,
Суждено превратиться в подстреленную дичь.
Ты постель себе заблаговременно выстели.
Относительно невредим и отчасти цел,
Ты в бессмертие веришь, еще не услышав выстрелы
И не зная, что попал уже под прицел.
Не томи себя. Оборви ожидание лезвием,
Яркой вспышкою осветив остаток пути.
Окажи мне честь – напиши божественный реквием
И себе его посвяти».

Я спрошу его: «Кто ты? Зачем так тёмно ты
Говоришь со мною? Я не знаю тебя.
Кто позволил тебе войти  в эту комнату,
Шершавым голосом по сердцу скребя?
Ты не дьявол. Не смерть. Не горячка белая.
Кто б ты ни был – не глядя на звания и чины,
Я сейчас этим лезвием тебя разделаю,
Как дорвавшийся нищий кусок ветчины.
Сумасшедший, пью берега и реки ем,
И в кулак пустой со смехом свищу.
Так и быть – я напишу этот реквием.
И тебе его посвящу.
Я устал от твоего характера вздорного,
Безымянный мой имярек.
Я не боюсь человека черного –
Мне страшен серый человек.
Я не стану просить подарить мне отсрочку
Если хочется взять мою жизнь – возьми.
Черный человек только ставит точку
В начатом серыми людьми.
Ты наскучил мне. Если хватит смелости,
Я уйду – в тишину, в непонятность, в дрожь.
Ибо здесь не от сырости, а от серости
Я умру. Но не раньше, чем ты умрешь».

Он ответит: «Ты разнежен музыкою, как спячкою.
Ты глядишь на мир из-под опущенных век.
Я и есть твой дьявол, твоя смерть с горячкою.
Я и есть твой серый человек.
Продолжай глотать эту жизнь, как снотворное,
Доводя до конца божественный труд.
Умирают гении. Умирают черные.
Только серые люди никогда не умрут».

Он исчезнет. Мелькнет лишь света полоска узкая
За окном. И рука, твердеющая, как гранит,
Поставит точку. И начнется музыка.
И я, кажется, знаю, кто ее сочинит.