ночная жизнь становится единственной жизнью
свет Солнца доставляет дискомфорт
ты разучился жить днем
последний опыт -- слишком давний
светлый опыт жизни при свете дня
пробуждение -- это маленькая смерть-наоборот:
на самом деле там -- ты жил,
но сюда тебя возвращают врачи
тебя выбрасывает на операционный стол
под резкий, режущий свет ламп
и это победа, но не твоя.
в битве за твою жизнь,
но твоя жизнь здесь и сейчас
-- это пребывание в теле, которое
ощущает себя вернувшимся из-за края:
голова, весь мир -- все отдает несчастьем
и неудовольствием
и ты уже давно не в силах это исправить
твои учителя забыли, когда
они видели тебя в последний раз
твой стол забыл, когда в последний раз
ты плясал на нем в восторге от сделанного
и твой день -- сморщенное, неумытое дитя
неряшливое и нелюбимое
но засыпаешь ты, мечась от ужаса,
потому что понимаешь,
что то, кем оно станет, будешь -- ты.
и дни твои, которые уходят
на самом деле тебе уже не принадлежат
они принадлежат ему.
ты видишь его глаза в зеркале, когда просыпаешься.
несчастные глаза без блеска.
небритые щеки, опухшие веки
тебя все меньше
на самом деле
твоя рука лежит на руле этой дьявольской машины
что несется сквозь время, утробно рыча и разваливаясь
ты предпочитаешь закрывать глаза,
жмуриться и обращаться к себе в третьем лице
но его рука -- это твоя рука
его щеки -- твои
и блеск в глазах, отсутствие которого зияющей прорехой
выдает себя с головой -- тоже твой
он пляшет на телах женщин из фильмов,
что вповалку лежат, использованные и разбросанные.
он поет и притворяется, что это -- тоже жизнь для меня
просто другая. она и впрямь смертельна для него,
то есть -- это почти полностью правда.
но это обман. и тем страшнее.
но все-таки это обман.
он дьявольски хитер. он умен так же, как я
я знаю все, о чем он думает
и одновременно он знает, о чем думаю я
он силен, он все здоровее -- день ото дня
точнее ночь от ночи.
побеждает тот зверь, которого ты кормишь
как он отъелся, этот карлик. еженощная кормежка
и страх перед ним -- все это заставляет его юношеские гладкие щеки пылать румянцем
и это -- моя щетина, мое помятое лицо
моя смерть, которая каждой предутренней порой
заставляет страдать от удушья
и просыпаться с разбитой головой
и тусклыми глазами.