Парашютную вышку помню
в городском ПКиО Орла,
да ещё переправу паромную,
и такая у нас была.
От парома до ТЭЦ, с плотиной,
Монастырка садами цвела.
Там был пригород, где жила,
неулыбчиво, девочка Рина.
Её дед был из старых святош:
«Что не сам посадил, - не трожь», -
завсегда нам кричал из сада,
когда висли мы по оградам.
Монастырка левосторонне
упиралась в край пустыря
у горы, где была колония
на останках монастыря.
А в сегодняшнем ПКиО
нет от прежнего ничего.
И от той Монастырки тоже
не осталось садов, печаль.
Город съел ёе разом, Боже,
а мне ту Монастырку жаль.
Монастырь же стоит, возрождён,
чтобы плыл колокольный звон
по-над речкою, по-над Окой,
ближе к Господу, под рукой.
Та колония - испарилась,
видно с Господом договорилась
люд молящийся не смущать.
Хотя он был готов прощать.