Мама, а мне почти уже тридцать
А я, как девочка, поверила словам.
Ведь не мечтаю вовсе я о принце,
И к счастью не иду по головам.
Мама, и почему нас в школе не учили
Сердечко в панцирь прочно поковать.
Чтобы потом не очищать его от пыли,
И от глубоких ран не зашивать…
Мама, мне кажется, что ничего я не сумела
Была честна и справедлива для других.
Но я под маской ложь не разглядела,
Имела смелость верить в счастье на двоих.
Мама, еще чуть-чуть и стукнет тридцать
А чувство, будто вовсе не жила…
Зализывая раны, вою я волчицей
И по частицам всей душою умерла.