Вечером безлюдно в старом парке.
Я голодный и замерзший. Весь продрог.
Хоть бы кто-нибудь пожертвовал сметанки,
Может быть, сарделечки кусок?
Вот, с надеждой, трусь о чьи-то ноги,
И со взглядом, выражающим любовь,
Переполненным волненья и тревоги,
Я за ними хоть куда бежать готов!
Но погладив шерстку мне рукою,
Тихо скажешь, прежде чем уйти:
"Не могу тебя я взять с собою…
Мама заругается… прости."