а пока небо топит шхуны, во мне молча сдыхает море,
и когда-нибудь даже волны перестанут меня спасать.
этот выжженный солнцем город меня больше не хочет помнить,
и я честно уже не знаю, куда мне от себя бежать,
куда падать, в какую бездну, задыхаясь табачным дымом,
растворяясь в вчерашних зимах и вагонах бесцветных снов,
наблюдая, как ночь сжигает мою личную Хиросиму,
вынимая осколки улиц из запястий чужих дворов,
вынимая сердца и души из растерянных пешеходов.
постепенно добавив ходу, разбиваюсь о небосклон,
за которым летают чайки и давно позабытый кто-то
записать хочет шепот моря на отключенный диктофон,
а потом собирает вещи, поднимается и уходит,
прямо в полночь с попутным ветром, оставляя открытым шлюз.
я люблю наблюдать как солнце, просыпаясь, неспешно всходит,
стоя у придорожных баров, где ночами играет блюз,
где, глотая пропитый воздух, возникает желанье спиться,
чтоб заполнить хоть чем-то крепким эту ломкую пустоту,
чтоб в одной из возможных жизней непременно родиться птицей
и, бесстыдно врываясь в небо, завоевывать высоту.
а пока небо топит шхуны, во мне молча сдыхает море
и, лаская песок, стирает мною брошенный рваный след.
забывай обо мне, мой город, меня больше не нужно помнить,
я уйду с позабытым кем-то слушать блюз и встречать рассвет.