Птенцы под старой крышей, и вокал - ой вей! На до-диез восьмой октавы тянет.
Быть может, среди них тот самый воробей, что как-то раз в моё окно заглянет.
Сшибая на лету то мух, то калачи, слетит на мой сиротский подоконник
И клювом по стеклу сурово постучит: «Эй, графоман! Ложись, пора в отстойник!»
А графоман не трезв, а он не спал всю ночь, он сочинял... Поэму, может, сагу.
Он тянется к вину, усугубить не прочь, весь жар излив на хмурую бумагу.
Но так устроен мир: в нём не было и нет рассудка и всегда есть финка сзади.
Так если где-то вдруг рождается поэт, то воробей уже сидит в засаде…