Старый Априом ,(Абраам), отличный колхозный механизатор(бывший) некогда процветающего горного селения, в одиночестве и полной нищете доживал свою незавидную старость.
Старший сын погиб в «чеченской компании». Младший – в грузино –абхазском межнациональном конфликте …
Измученная горем жена, Ашхен, недолго пережила сыновей.
С причитаниями: «вах-вах-вах», которые она произносила постоянно, хлопая ладонями по коленам, тихо умерла на пороге их перекошенного от времени и несчастий, дома, оставив полностью осиротевшим, мужа Априома.
Априом, с посохом в руке, ходил по опустевшем селении, где дома в заброшенности быстро ветшали и разрушались. Он заходил к тем двенадцати жителям, которым, как и ему, некуда было деться.
Вот и осталась дюжина жителей в селении. Было бы куда ехать, и они бы уехали
А может и не уехали бы, кто знает?
Есть категория людей, особенно старых, которые ни за что не хотят покинуть насиженные места, даже под угрозой смерти…
Кто знает, может, на них, на таких «ортодоксальных упрямцев», пока еще держится понятие Родины?
Априом ходил по домам, спрашивал о самочувствии людей, хотя, что спрашивать(?), если только из вежливости…
И так ясно было, что все доживали свой век несчастными, с чувством обиды на свою жизнь и с осознанием того, что зря прожили её.
В одночасье разрушились мечты и идеалы людей того времени, когда…
В последние дни Априом просил у всех односельчан поискать у себя в «тайниках» и найти для него химический карандаш. Были когда-то такие карандаши. Это - простые карандаши, но когда ими пишешь, предварительно обслюнявив кончик грифеля, написанное приобретает синий или фиолетовый цвет. А самое изумительное в этих карандашах то, что уже ничем и никак не стереть ими написанное.
Априом хотел такой карандаш. Каждый день ходил ко всем, просил тщательно искать, говорил, что, как воздух нужен ему этот карандаш.
Жители недоумевали: зачем Априому карандаш? Но искали честно и добросовестно, чтобы чем-то помочь ему. В селе все старались помогать друг друга. Понимали, что они забыты всеми, и только сами себя должны поддерживать и жить, сколько им суждено.
У людей и ручек-то, нормальных не было. Зачем они им? ЧТО им писать?
В месяц раз, приезжал на своем «Уазике» работник собеса, раздавал им жалкую пенсию, которой едва хватало, чтобы купить несколько килограммов сахара, муки и подсолнечного масла.
За получение этой подачки они подписывались ручкой того же работника собеса.
И тут же отдавали суммы ему назад, заказав те самые, сахар, муку и масло.
Благодетель тщательно записывал их имена, а напротив – список заказов.
Странно, но каждый раз этот список сокращался в количестве продуктов. На вопросы жителей, собесовец пожимал плечами и говорил.
- Что я сделаю? Продукты дорожают, пенсия не растет. Не хотите – не надо! Сами езжайте и покупайте!
Народ, т.е. двенадцать жителей, пугались этой угрозы и смягчали ситуацию словами.
- Что ты, дорогой? Мы знаем, что ты не причем. Спасибо тебе, наш благодетель! Большое спасибо.
И больше не спрашивали о цене продуктов, чтобы не обидеть собесовца своими оскорбительными подозрениями в его порядочности.
- Нет, дорогой, мы не тебя подозреваем! Мы на власть обижаемся!
- Обижайтесь, сколько хотите! Власти – не до вас. Таких, как вы, дармоедов-иждевенцев у власти пруд пруди. В стране больше пенсионеров, чем работающих! А они еще не довольны! Забыли уже, да? Как при советах вообще крестьяне пенсии не получали? Быстро забыли! Неблагодарные!
- Дорогой, не сердись! Довольные мы! Счастливые… даже!
- Так-то!
И уезжал «уазик» с «накладными листами» стариков, чтобы приехать через месяц со скудными продуктами.
Электричества в покинутой деревне давно не было. Старики выживали с помощью своих огородов. Жила бы здесь молодежь, жизнь была бы другой. Продавали бы выращенное, на вырученные деньги покупали бы необходимое…
А, так… Страшно было даже умирать. Хоронить покойника было не с чем, не в чем, нечем и не с кем.
В один из дней, у восьмидесятилетней Айгануш, которая всё всегда прятала в сундук, нашелся перегрызенный химический карандаш, и она принесла его Априому.
Априом несказанно обрадовался и в знак благодарности подарил соседке все еще годную для потребления шаль своей покойной жены.
Айгануш приняла подарок. А как же! Рука руку моет! Еще, она тайно надеялась, что увидев шаль своей жены на плечах Айгануш, Априом сделает ей предложение, и они вместе доживут свой век.
Было бы неплохо и намного легче всем двенадцати жителям деревни жить под одной крышей, но в деревне не было такого большого дома.
-Ай, молодец, Айгануш! Глубокая у тебя душа! Всегда все найдется в твоем доме, - сказал Априом. – Хозяйственная ты.
Айгануш очень хотела ответить ему: «если так хвалишь, позови к себе жить, или приди ко мне сам!», но постеснялась, и спросила о другом.
- Зачем тебе карандаш понадобился? Еще и химический?
- Письмо писать буду! Чтобы дошло до адресата. Чтобы никто ничем не смог стереть его.
- Кому, письмо-то? У тебя, ведь, никого нет.
- Первому Президенту!
- Зачем первому? Теперешнему напиши. Пусть забирает нас отсюда!
- Ага! Держи карман шире! Что говорил собесовец? Знаешь сколько нас иждивенцев на шее страны? Заберет, как же! Куда? В Кремль?
- А чего первому-то писать?
- Знаешь ты меня, Айгануш. Чуть меньше века живу на свете, но никогда никому кислого слова не сказал. Для меня оскорблять человека, значит убить человека. Но этому первому - пару острых слов напишу. Будь что будет!
Но, не успел дописать и отправить(наверное через собесовца, не иначе) письмо Априом.
На следующее утро его нашли мертвым. Он скончался, сидя перед столом, на котором лежал пожелтевший листок школьной тетрадки, наполовину исписанный химическим карандашом…
« Нэ уважаемый, нэ здраствуй.
Ти зачем народ не слушал. Референдум сделал. Спросил – союз хочешь. Все сказали – хочим! Зачэм народ слово не слушал, зачэм тогда референдум дэлал? Народ игрушка? Нихароши ти человек. Никада никаво нэ говорил такой слово, тебэ скажу. – пусто твой голова и серце как тыква пусто. Ест такой тыква – сусах називается, пустой внутри. Но тиква полза ест. Води берем наливаем, пустим головам никуда ни годны. Извини ни скаж…………………………………………………………
Письмо было не законченным.
Почитали односельчане его. Кто засмеялся, кто заплакал…
Общими усилиями похоронили Априома, и это недописанное письмо положили над его изголовьем:
- Так оно быстрее дойдет! – то ли в шутку, то ли всерьез сказал кто-то…