Без мистики мудр, без надрывности свят
Еврейский, старинный, домашний уклад.
Безволен для счастья, устав от тщеты,
Я падаю камнем в объятья мечты:
Как звёздочки, свечи украсили дом,
Веселье в сердцах, и семья за столом;
Царица-Суббота приходит, щедра;
И кубок чеканного серебра,
Наполненный сладким вином, подыму –
За жизнь и любовь, за радость в дому!
Мы халу преломим, что в свежих витках,
И песнь пропоём, чьи истоки – в веках;
Мы в детских улыбках печаль растворим,
И будет уют наш вовеки храним…
У этой мечты поплыву на волне,
И День Искупленья представится мне,
Когда многоуличный тих окоём,
Но царственно полон молитвенный дом;
И входит, почтительно боязлив,
Туда даже тот, кто не знает молитв;
И весь – от ребячьих вихров до седин, -
Народ возглашает: «Господь един!»
И снова представлю – застолье: весной,
За белую скатерть, с любимой семьёй,
Сажусь, чтоб сказания плесть кружева
Во славу пасхального торжества,
И звучно святить уют наших стен
Живительным словом: «Благословен»…
Вот-вот захрустит золотая маца;
И праздничны лица, и цельны сердца…
Прости мне, о Боже, нескладный мой быт:
Завет не исполнен, висок не покрыт,
И в доме возлюбленном голос ничей
Не славит субботу в сияньи свечей.
И в сердце ношу я – пусть нет в том вины, -
Виденья и звуки иной стороны,
Которой ничем послужить не успел –
Лишь юности первой там сад опустел, -
Но живы во мне её песнь и звезда,
И речь, что пребудет в устах навсегда…
Всё есть у меня… И растёт уже сын,
И жить ему здесь без разлук и чужбин;
Достоин мой труд, и надёжны друзья,
И близкие живы, и рядом семья…
Всё есть у меня… но традиции свет –
Не мне он сияет, не я им согрет.
Еврейская вера, нежна и мудра,
Мои не баюкает вечера.
Тот счастлив, кому в её лоне расти,
Но тяжко вхожденье… и сил не найти
С чем свыкся – отринуть, с кем дружен – меж мной
И ими неведомых помыслов строй
Воздвигнуть… и быта несхожесть – вдвойне
Она отчуждает… Сей путь – не по мне.
Весёлым ростком на нездешнем лугу
Созрел – и по-новому жить не смогу…
А всё, что могу – невзначай наблюдать
Предпраздничных чьих-то хлопот благодать;
И, в чьём-то окошке субботний напев
Заслышав, и пламя свечей разглядев,
Стыдливо промолвить, от всех затая:
«Еврейская вера… любовь моя…»