Дорогой ранней вдоль обочины
Себе прямехонько иду
И утром дня я озабочена
«Сидит мой ворон на дубу».
А на дубу ли? Нет на сосенке.
Один. Где злое воронье?
Ну, что сидишь, хоть ты и ворон?
Смотри, прокаркаешь свое…
В лесу с утра и птиц не слышно.
Как будто бы прошелся мор,
Но вот уселись вдруг сороки,
И начался тут разговор.
Картинку эту я увидела,
Смекнула сразу, что к чему.
Да я сама б тех птиц обидела,
Скажу: «ни сердцу, ни уму»…
А две сороки, как артисточки,
Так сяк одна перед другой,
А ворон все свое насвистывал,
Качал сорокам головой.
И сокрушался: «Это ж надо же!
Две примы на большущий лес.
Какую взять с собой мне за море?
Какой на праздник - мерседес?»
И болтовня их продолжалась
И карканье со всех сторон.
«Ну, хватит, будем репетировать!
Не то я приглашу ворон!»
И вот одна к другой наскоком.
Такой поднялся птичий ор
И невдомек тем белобокам,
(Маэстро сердится жестоко),
Ведь ворон старый дирижер.
А вот сороки явно ворона
Хотели разом поделить,
И выклевать глаза как ворогу,
Или со света просто сжить…
И в ход уже летели перья,
И каждый дрался за свое.
Не до искусства вы, поверьте.
Какое жалкое битье!
Порой, такое в жизни встретиться
Не то, что среди птиц в лесу.
Земля хоть круглая да вертится
И всякий ждет свою красу.
А ревность глупое занятие.
Да видно ревность есть у птиц.
Одна другой кричит проклятия
Все «кар» да «кар», лес без границ…
Я молча думала про ворона:
Интеллигентен и умен…
Да жизнь вкривь, вкось, и на все стороны
И не до баб, не до ворон.
Обидно стало мне за ворона
Давно, наверное, овдовел…
Сороки те на разны стороны…
Да, хорошо остался цел!