Нет, дело вовсе, знаешь, не в бессоннице…
Я просто жду, что на краю земли
Однажды время в полночь остановится,
Моих снегов застынут корабли
Над твоим домом… Я — слепой невольницей
Войду к тебе, — заснувшему вдали,
Там, где печаль никак не успокоится,
И так прилежно светят фонари…
Прольюсь, как свет, улыбкой полнолунною
И лягу на подушку у лица…
И буду целовать тебя безумно я
От губ до обручального кольца…
И ни о чем другом уже не думая,
Я вытащу осколочек свинца
Из сердца твоего немного шумного,
что выполнило миссию «живца».
Вдыхая запах щек с густой щетиною,
Царапать губы, прижимаясь к ней.
И плакать, не жонглируя причинами,
О накопившемся за столько долгих дней,
С чертами боли, еле различимыми,
Но от того лишь ставшими родней…
О чем-то важном, что молчим, кричим ли мы…
Но что с закрытыми глазами нам видней.
Пока ты спишь, к вискам прижмусь ладонями,
Губами мокрыми целуя тихий пульс…
Пусть мой порыв — болезненная молния,
Но боли мне знаком соленый вкус…
Но не ее «о нас» сегодня помню я,
И не ее сегодня я боюсь…
Боюсь, что ночью новою бессонною
Опять к тебе душой не прикоснусь…
Как видишь, дело вовсе не в бессоннице
Я просто жду, что на краю земли
Однажды время в полночь остановится,
И отвернутся в небо фонари…
И обо мне тебе невольно вспомнится,
Во сне… как я целую до зари…