Я снова отучил себя дышать,
И становлюсь я к запахам глухим.
Поодаль девять человек, тут пять:
Наполовину - дым, на треть - духи.
Те пахнут бесконечною работой,
От этих отдыхом несёт похлеще.
Иной до сердца провонял банкнотой,
Другой же водку беспробудно хлещет.
Тот видно в среду выбрался на свет, -
Был в четырёх стенах спрессован запах.
А этот явно кроме сигарет,
Не нюхал жизни, жил в бараках.
Пропах чужими жизнями седьмой,
Духами свой же запах - снова глушит.
Уж заспиртован в химии больной,
Но ему, как всем, здесь нос - не нужен,
Поскольку в выхлопах растаял кислород,
А дым крахмального расцвел букетом.
И краскою пропах давно народ,
Благоухая так зимой и летом.
Я постепенно научусь не замечать,
Всего обилия людского, я освоюсь.
Хотя и сильным легким тяжело дышать,
Когда среди толпы, - как в свалке роюсь:
Вот снова кто-то распыляет никотин,
Другого хмель за сотни верст бы выдал.
Как слева, чуешь, пролили бензин?
И под плесенью, сыров, колбас элита.
А справа кто-то освежителем не свеж,
За ним второй уже и сам как пластик.
Другому б крикнуть: "посмотри, что ешь!"
Но глянь, ему почтиеда - как праздник.
Видать уж многие забыли, как дышать,
Но чтоб не потеряться, полфлакона,
Готовы хоть в себя они вливать,
Столь не похожего на них одеколона.
Невольно я себе задал вопрос:
Почему в сей ароматов паутине,
Они забавно так ворОтят нос
От запаха простого псины?
И истязать уставши обонянье,
Средь миллиардов запахов опять,
Я затаив на год дыханье,
Вновь отучил себя дышать...
Примечание: всё же немного поясню, речь не конкретно о людях, а об обществе в целом, и не о запахах, а о переходе к искусственной жизни и том, какие ощущение это может вызывать, и многом другом, разумеется. По привычке в символической форме стараюсь укрыть с десяток-два идей.