Сумбурный поток мыслей, во время перелистывания Станиславского и Кортасара.
Наблюдая как пьяная весна, заявляет зиме о своем приходе.
Два дня до весны, полет идеально ровный,
удушливый шарф еще обвивает горло.
Маршрут не известен, а цель – абсолют тепла,
Снежинки спустя недели, содраны от стекла.
В доме скопились литры дютифришного алкоголя,
Зима снабжала меня витаминами и люголем,
Прятала от друзей, смсок, чувственных разговоров,
Я пыталась сбежать, она, пощелкивая затвором,
Целилась взглядом в спину, висок, затылок,
Я возвращалась в свой неприкаянный тыл. ОК...
Буду одной из тех, кто из льдин составляет вечность,
И да, Константин Сергеевич, видимо безупречно
Я учила конспекты, роли. Теперь, наверно,
Память эмоций обломком иглы по венам.
Стоит дойти до сердца – нутро пронизывающая боль.
Мгла, тишина и я становлюсь живой.
Время без солнца, нужно лишь переждать,
Как головную боль, ангину, начало марта,
Словно из пепла феникса и обратно,
И до нового приступа обеспечены тишь да гладь.
Рвота крольчатами. Этот так, по-моему, происходит?
За уши пальцами, клевер в горшке восходит,
Не позднее среды, а может быть через час,
Но похоже, что излечилась. Не в этот раз…
Никаких крольчат, нестабильности и отчаянья!
Просто весна (без шапок, сапог, перчаток).
Без эмоций, тоскливых мыслей, воспоминаний,
С веточкой вербы, как на открытке маме.
***
Проходит неделя, одевшись в свою работу
Как в латы, спустив забрало, ты душишь рвоту.
И мир не качает. И солнце… Глаза слезятся.
Привыкаешь такою быть, а не для всех казаться.
Но достаточно одного звонка…
Крольчата падают из окна.