Этот вопрос обычно задают дети родителям, когда изучают мир на ощупь и им не хватает своего маленького мира для объяснения процесса их ощущения, для рисования своей картины мира. «Почему?» - классный вопрос ни о чем. Особенно, если применяется с приставкой «Ну», т.е. Ну + Почему = Ну Почему, ….? Обычно, еще после этой фразы, следует сам вопрос, т. е. его суть, и ответ на него. Прикольная форма дибилизма, высшая, от которой страдают все, и умирают в истериках от без ответственности, вернее в отсутствии ответов, а точнее в неумении их найти у себя в чулане. Кому-то везет больше, мы спрашиваем себя об этом, до какого-то промежутка времени. Потом мы перестаем задавать этот вопрос и начинаем просто жить и смотреть на жизнь просто и понятно. Она становится такой прекрасной и яркой. Ладно, об этом потом. Ко мне понимание того, что ответ кроется в самом вопросе, пришло не так давно, когда мне стали задавать этот вопрос. Особенно частый : Ну почему ты так делаешь? – классно, просто зашибись. Я еще и подключалась к этому процессу и пыталась на протяжении года отвечать на него. Я не понимала, что человек уже давно ответил себе на все вопросы и на этот в частности. Доказывала, вопросчику, что нет он не прав, и это все не так, и я так не делаю, и все это просто ерунда. Потом начались мои страдания от его не понимания и неверия мне. И я так же как он начала задавать этот дебильный вопрос, но только себе, и в своей тишине.
Как-то после трехчасового посещения меня по телефону, мой человек из телефона, вырвал меня из реальности нашего мира, вырвал и выбросил меня в мою тишину (свободу). Вопросом Ну почему ты так делаешь? Он меня провел по всем клавишам моих эмоций, причем просто побил по ним, не умея играть, как варвар и дурак. Я сидела в углу, своей ванной комнаты, обняв колени и укачивая себя, как сироты укачивают себя в детском доме, перед сном. Но мне хотелось просто успокоиться и понять. Но понять мне было не суждено, потому что я находилась в своей форме массового дибилизма, с вопросом – Ну почему, у нас все так плохо? Ну почему, он мне не верит и не понимает меня? Ну почему, он верит всем, но не мне? – Я задавала и другие вопросы – За что? Зачем? О чем он вообще говорит? Как язык так вообще повернулся сказать? Что замкнуло в голове? Он что, слепой? - и этот процесс бесконечных вопросов опускал меня на дно моего колодца, я так много туда на плакала, что утонуть мне там теперь, так легко.
Человек из телефона не звонил до вечера следующего дня, а в этот вечер я еще долго убивала себя в ванной этими вопросами- бессмыслицами. Хорошо было одно, он в такие моменты давал забыть об одиночестве, давал мне мою тишину, а я отторгала, просто отрыгивала ее. Мне тогда она казалась не вкусной. Целый караван с вопросами в тюках, прошел через мой новый дом, пока еще не до конца осознанный мной. Тогда одиночество приходило и душило, тишина становилась реальностью. Стены и потолки моего дома сжимались, превращаясь в мой кокон, где я даже пошевелиться не могу. Но приходила тишина и все становилось на свои места.
Я встала из угла и пошла хотя бы выпить кофе или чая, а может быть воды, короче было все равно, что лишь бы горло не сохло. Проведя на кухне ровно минуту, я перешла на свой любимый сонный диван, там столько снов пересмотрела, столько сценариев можно написать, при чем классные ужастики получаться. Там на сонном диване я позволяю себе многое, вроде того, как - включить телевизор, тупить в него, «щелкать» каналами, так все говорят, но я не понимаю как можно «щелкать» каналами, возможно лишь с пульта переключить канал, и под музыку различных энергетических волн, уходить в бессознательное состояние сна. «Щелкая» каналы, нарываюсь на классный фильм, т.е. нет не на классный, в школе такое не смотрят, на фильм из ряда не коммерческих. Телеканал культура все не даром так называется. Название и суть фильма были от меня далеки, при чем очень далеки по телевизионным меркам, он уже час как транслировался. Эпизод, ответивший мне на все вопросы, т. е на самый главный – ну почему?.
Море, солнце, дикий пляж, хибара на берегу. На ступеньке хибары сидит дед, курит сигарету, глаза счастливые и ясные, он даже улыбается ими (классная актерская игра), он смотрит на внука, который учит его ловить кайф от жизни от созерцания свободы, потому, что только тогда можно ее ощутить и провести ее по всем комнатам своей души. Мальчишка запускает воздушного змея. У нас у всех был воздушный змей. Он не смог удержать его и он летит прямо в небо. Пацан заплакал, запаниковал, просил старого деда помочь. Дед сидел и молчал, и так же улыбался глазами, смотря теперь не на внука, а на змея парившего в небе, так свободно и не обременено. Дед за улыбался лицом и засмеялся в голос, слеза катилась по щеке, а змей летел, отдавая свое ощущение свободы деду смотревшего в небо. Они понимали друг друга, две души, живая от понимания тишины и ожившая от подаренной свободы. Змей летал еще долго, дед смотрел на него, на заднем плане и как бы главным фоном, забегали бабы в фартуках и косынках, мать и бабка пацана. мать успокаивала дитятку, а бабку ругала старика за безразличие. Дед молча смотрел в небо, прикрывая рукой глаза от солнечных лучей. Он не слышал их, слышал лишь море и ветер, он был с ожившей душой там, он был ей, ожившей душой. Эпизод следующий. Ужин в хибаре. За столом, вернее в о главе того самого стола, сидит дед, справа бабка, рядом внука, напротив бабки, слева от деда мать пацана. Молчание, все берут со стола еду, и принимаются за необходимый для каждого человека процесс. Пацан молча, но волком, смотрит на деда и ничего не ест. Из маленькой настрадавшейся души вырывается громкий вопрос, но тихим голосом : « Ну почему, ты мне не помог остановить его и дал ему улететь?» - маленькая душа облегчилась от разъедающего его из нутрии вопроса в никуда и не о чем! Дед не переставал улыбаться глазами и ответил мальцу – « Знаешь, мы в жизни, столько не нужных вопросом задаем друг другу и себе, что потом путаемся что ответить вопрошающему и себе. Я не помог, так как знаю истину, что все свободны от всех и от всего, что ни кого не остановишь, не с умев отпустить. Я говорю с тобой не твоем детском языке, я говорю с тобой так, что бы ты действительно понял это, что бы ты вспоминая и ковыряясь в мое каждом слове, усвоил этот как истину. Отпустив его, ты сможешь найти себя». Дед замолчал, бабы глядели на чудака, пацан застопорился вовсе. Следующий эпизод. Дед вышел на улицу выкурить сигарету, сел на ступеньку долго всматривался в теперь уже ночное и звездное небо. Нет змея он не увидит, он это знал и понимал, не маленький же, но ощущение утренней свободы не покидало его теперь никогда. «Как прекрасен твой полет , я его не остановил. Я молодец. Я только что понял, что - есть на этой грешной земле – это понятие свободы! Я нашел ее, а искал 73 года!» Старик говорил в небо освободившейся душе.
Мне больше не хотелось плакать, не захотелось думать о вопросе – ну почему? – и т.д., мне стало понятно одно. Освободившись от вопросов, от внесенного мною бремя, которым еще и управлять пыталась, я начинаю просто созерцать и ловить в воздухе новые запахи и голоса, новые ощущения ветра, и тишина становится заполненной, она становится музыкой от которой не плачешь и не рыдаешь, в которой ты чувствуешь свою тишину-свободу, свою свободу-полет, чувствуешь все то, что она может мне дать, а это мой - новый мир, в познании которого нет предела! Вышла на кухню покурить, не сидится хожу по кухне двигаю чашки на столе, перекладываю зажигалки и становится смешно. Все так просто в этом мире с ответами, и все так сложно с вопросами. Как можно было убиваться год с человеком-телефоном от вопросов не имеющих смысла, а имеющих только ответ, после приставки Ну почему? Ответы пришли сами собой, и по полкам, и по очередности разложив их на бумаге, в голове, оставалось лишь принять все сердцем и душой, а это так легко потом, но не сейчас, когда ты еще не знаешь, куда ты поставишь этот стеллаж с познаниями в своем новом доме, где только, что сделали ремонт и пахнет свежей краской.
Ну почему, у нас все так плохо? - просто надо понять, что у нас именно все так плохо.
Ну почему, он мне не верит и не понимает меня? - просто он мне не верит и не понимает меня.
Ну почему, он верит всем, но не мне? – просто он верит все, но не мне.
Именно поэтому надо вернуться к ответу на первый основной вопрос в череде задаваемых дебилизмом вопросов себе, просто у нас все так плохо. И именно этот ответ уже звучит не удручающе, как в первый раз, а с сарказмом и иронией к тому, что натворилось нами.
Следующий ряд вопросов, задаваемых на следующей стадии дибилизма, дигродации. Ответив на эти вопросы, вернее на один – ну почему?, мы решаем добить себя выяснениями отношений в себе.
За что? – за все! Я же не просто прожила эту жизнь в отшельничестве. Я как и все пробовала на себе все, пробовала на вкус понятия, угощала своими блюдами (честностью, предательством, игнором, участием, самопожертвованием, любовью, ненавистью), приправляла блюда ясностью и конкретикой. Вот пришлось приготовить из остатков этих блюд, ужин и себе, солянку так сказать. Теперь мне действительно понятен вкус, т. е. ответ, и не просто понятен, но и принят, уже пошло пищеварение. Блин, как вкусно!
Зачем? - за тем. По череде событий, по ступеням из лет, по лифтам эмоций, по цепи решений, я понимаю всю последовательность событий и решаю этот сложный пример, но с такой легкостью. Мне теперь легко оглядываться на опыт, я его приняла.
О чем он вообще говорит? - о себе. Он говорит о себе, а я дурра, невежа, тупица, двоишница, не слышу его. Он кричит о себе, о своем отношении ко мне, о своей СуЧности и Сущности, а я не слышу, сижу с беерушами в ушах, и Аськаю, Ась? Ась ? все так понятно и становится все легче и легче.
Как язык так вообще повернулся сказать? – очень просто, это просто физический процесс. Доктора лучше расскажут как двигается язык, какие есть там мышцы, и как он помогает звукам вылетать изо рта.
Что замкнуло в голове? - ни чего, там не чему замыкать. И именно поэтому все так плохо .)))
Он что, слепой? - конечно же нет. Он все видит, только так как он хочет. Эта его картинка, его кино. Пусть смотрит на здоровье, я не буду ему мешать.
Стало все ясно, ночь на дворе, а у меня светит солнце. Я нашла, где она включается у меня. Классно, я теперь его буду включать, когда захочу. Меня словно исцелил волшебник. А это был именно он, это озорник волшебник-случай, именно он иногда помогает нам правильно пройти по судьбе. А если бы я включила другой канал? Или если бы вообще не пошла смотреть телевизор? Таких если бы миллион. НО, он бы все равно дал понять, песнями или статьей из газеты, где найти ответ, на какую полку я его положила и в какой книге, дал бы понять, что не даром жизнь проживала по дням и не даром ходила, за багажом знаний и уроков, моими словами и мозгами ответит на вопросы, и освободит сердце от мук маяты, а оно в свою очередь освободившись от них, примет новые и нужные ценности в свое безмерное пространство.
С каждым ответом на вопрос мне становилось легче. Я почувствовала себя сначала воздушным змеем, выскользнувшим из рук маленького мальчишки, который решил показать мне свободу, не осознавая того, что я захочу обрести это небо навсегда. А мне действительно понравилось летать, я полетела, я теперь освободившаяся душа, я змей, получивший свободу. Теперь меня никто не вернет на землю, что бы снова показать мне потолок своей комнаты или чердака. Я смотрю теперь высоко по небу и свысока на пацана, улыбаюсь и прощаюсь с ним. Это я сегодня отпустила себя в свободу, в небо.
Чтобы не углубляться в глубины космоса, воздушному змею там не место, это удел братьев Агузаровой, я решила научиться летать в небе как старик, стоя плотно на земле двумя ногами, но при этом умея летать. Абсурд. Но именно этот абсурд везде и во всем, является неотъемлемой частью и королем реальности мира людей, а в душе вместо него, восседает на троне его сестра – свобода! Ах как я не понимала ее тогда. Она была тогда иной (гл. день первый, навязанной свободы). Сейчас я любуюсь ей, восхищаюсь и дружу. И именно эти понятия помогают мне летать как воздушный змей, и как старик, летавший со змеем, но стоя на земле. Как можно было столько проспать в этом мире, как можно было вообще спать на таких интересных уроках. Именно мой новый дом, моя тишина, мое одиночество, лучшие преподаватели моего образовательного процесса, разбудили, заставили и научили, созерцать свободу получившее ее как данность, которую ее у нас никто не отнимал.