Я заболел. Укрыт шерстяным одеялом,
Свернувшись калачиком, притворяясь младенцем пьяным,
Силюсь вспомнить, как Вас, Любимая, звали?
Но в таком ознобе не отличишь и миндаль от миндалин.
Я не помню, какое Вам имя: Мария? Матильда? Мона?
Я пил свою водку, прикусывая ломтиками лимона.
Наш кораблик мерно качался на мелких Балтийских вОлнах,
И Вы выходили из пены, из пены морской и соленой.
Вы ныряли в мои глаза, погружались с всплеском
В мою кровь; брали на зуб мое сердце,
Забирались ко мне под лопатки, кости ломая с треском,
Поражали клетки рассудка; нервы рвались, как леска;
Ваши взгляды, точно удары Тайсона с правой,
Оставляли на мне синяки, отправляли меня в нокдаун.
Я ползал у Ваших ног, не помня, какой там раунд.
Ночами скулил Ваше имя. Скулил, как ребенок-даун.
Скулил, как ребенок-даун. Это даже не сумасшествие,
Это какое-то сумабегство или же умобедствие.
Я наверно похож на смешное, нелепое месиво
чувств. Дорогая, скажите, Вам весело?
..................
..................
Мне, маленькому человеку, комочку песка и глины,
С горлом, закутанным в шарф, больному ангиной,
Мне всего-то и надо, чтобы Вы мне налили горячего чая с малиной
И рассказали бы сказку, и сказка была бы длинной.
И чтоб я уснул. И, бросаем то в жар, то в холод,
Не напоролся б во сне ни на серп, ни на молот.
И чтобы капли дождя не капали мне за ворот.
И чтоб эта ночь прошла. Незаметно и скоро.
Дорогая, милая, знайте же: Вы – бесценны.
У меня остался Ваш запах и обои на стенах,
В которых бывали Вы, отбрасывли Ваши тени.
Считайте, что Вы мое комнатное растение...