дым табачный ртом я выел,
комната моя —
что-то новое из глав о
крученыховском аде.
не хочу помнить;
здесь когда-то
руки, нервы на них были
обнажены до предела,
губы сгорали,
не дожидаясь ответа.
сегодня сидим вот,
сердце в железе:
тихо, блекло,
пустыня съела.
в темной комнате не
влезет
сломанная болью
в тело, серым пальто прикрытое,
душа.
улица лишилась лица,
из памяти выскользнуло
время —
нет тебя,
ничего нету.
вылетит слово стрелой,
разобьет шкаф, в нем —
фарфор;
все бы ничего, да
ум сам с себя сошел.
нырнуть бы куда-нибудь,
да нет моря,
вместо — яма,
напоминает место уныния,
впадения аорты.
по улицам продолжаются
вихри,
в глаза песком,
а я не знаю,
где ты и с кем.
пальцы усталостью сломаны,
хрустят как сумасшедшие,
пытаясь на бумаге
начертать желанное,
незабвенное:
тебе все это —
пустой слог.
я бы смог,
но не тот день на календаре.
в унисон завывает вой
обиженных тобою и
похороненных во мне
моих же жалоб.